меня две камеристки, у Терезы камеристка, у Гаспара был камердинер, а есть ли слуга у господина Фабиана? Оказалось — есть.

Госпожа Сандрин говорила обо всех этих делах достаточно уверенно, и я поняла, что без разъяснений никогда бы полностью не представила, как всё это работает. И по её словам выходило, что в доме служит пятьдесят восемь человек.

Что? Я должна давать работу и платить зарплату более чем полусотне человек, да?

Тем временем госпожа Сандрин столь же уверенно перечислила, кто и где служит, и господин Фабиан для меня всех их переписал. Отлично, теперь я пойду с этим списком по всем служебным помещениям дома и познакомлюсь лично со всеми своими сотрудниками. Раз уж я им плачу, то должна знать в лицо и по имени.

— Благодарю вас, Сандрин. Скажите, в какое время лучше прийти, например, на кухню, и осмотреть кладовые? И у меня есть вопросы по нашему меню.

— Господин Гаспар всегда говорил, что есть нужно скромно, без излишеств. Это полезно и для здоровья, и для кошелька, — сообщила Сандрин.

— Даже и спорить не буду насчёт пользы, чёрной икры не попрошу, — усмехнулась я. — Но желаю понять, из чего складывается наше меню и во что нам ежедневно обходится.

Сандрин молчала-молчала, потом спросила:

— И зачем это вам, госпожа? Вам не нравится еда? Вы хотите выгнать кого-то? Так и скажите!

— Если я увижу недочёты и недостатки, то выгоню кого-нибудь непременно, — успокоила я. — Пока я просто хочу понять, что у меня есть, — сколько можно-то повторять одно по одному?

Или я как-то неудачно говорю, или госпожа Сандрин со мной не согласна и предпочитает, чтобы в её дела не вмешивались. Тем более, что господин Гаспар, как оказалось, ежемесячно выдавал ей некую сумму на ведение дома и жалованье, и дальше уже она распоряжалась этой суммой по своему усмотрению, а он отчёта в тратах не требовал. Та ещё схема, правда же? Или это тоже принятый здесь способ — выпиши себе премию из сэкономленного фонда ведения дома? Ладно, разберёмся.

— Госпожа Сандрин, — попробую достучаться ещё раз. — Пока у меня нет никакого повода быть недовольной вашей работой. Я вам не враг. А если мне не удастся отстоять это наследство — так и вовсе не я буду вам приказывать. Но пока я здесь, намереваюсь выиграть процесс, если он случится, и жить долго и по возможности счастливо. И давать жить всем, кто ещё здесь пригрелся. Понимаете?

— Понимаю, — вздохнула она. — Хорошо, будь по-вашему.

— Благодарю вас, госпожа Сандрин. Надеюсь на сотрудничество.

— Обед-то уже подавать? — спросила хмуро.

— Да, будьте любезны распорядиться.

И впрямь после таких разговоров есть хочется. А сколько их мне ещё предстоит?

15. Сюрприз в саду

Первое знакомство с рабочей частью дома заняло у меня два дня.

Конечно, это было довольно беглое и поверхностное знакомство, и вообще нетипичное, как я понимала. Но мне довелось ловить обрывки разговоров о том, что «госпожа Викторьенн как господин Гаспар, у того тоже всё было учтено и каждый человек при деле». Ну да, откуда им знать, вдруг у супругов были доверительные отношения, и он что-то рассказывал ей о делах? Маловероятно, конечно, но…

— Скажи, Тереза, а Гаспар вообще о чём со мной разговаривал? Я рассказывала? — спросила я после раздумий.

Мы с Терезой выбрались в садик, разбитый за домом. Там имелся даже небольшой фонтан, но без воды, скамейки, дорожки и розы с лилиями. И садовник Жак Бон, он взялся показать мне сад и рассказать о своих работах в этом саду.

— Ты откуда это взяла, что Гаспар с тобой разговаривал, — рассмеялась Тереза.

На солнце да среди зелени она была чудо как хороша. Волосы в локонах и под шляпкой, неширокая юбка в полоску, меж полосок цветочки, на лифе банты и кружева. У меня зачесались руки сфотать красивую картинку, которую потом можно использовать как референс для костюма, но какой тут, к дьяволу, сфотать? А референсы не нужны, и так справятся.

Тереза посылала свою камеристку к здешнему знаменитому портному с просьбой о платье, но тот сослался на большую занятость и заказ не принял. Она повздыхала, но сказала, что на первый раз можно надеть то платье, что сшили в столице зимой. А может быть, и на два первых раза. Оставалось только понять, кого попросить о приглашении на бал. Я так понимаю, что раньше господин Гаспар мог бы его добыть, если бы посчитал нужным. А теперь связей господина Гаспара нет… но я понемногу начинаю завязывать свои.

В конце концов, ещё неделя с хвостиком. И можно будет спросить графа Ренара — не поможет ли он с тем приглашением.

А пока — вокруг лето и сад, и это просто замечательно. Я поняла, что изголодалась по воздуху и солнечному свету. Сколько времени уже провела всё равно что взаперти? Оказывается, если у тебя большой дом, населённый множеством людей — это легко.

— Я, знаешь, не взяла, мне взять-то неоткуда. Но подумала, а вдруг?

— А не вдруг, — отмахнулась Тереза. — Гаспар даже с Эдмондой не особо-то разговаривал. Он разве только спрашивал, когда прийти к тебе в спальню! Даже о каких-то покупках сам решал, и извещал, что прибудет портной, или что кто-то отправляется в лавку, и наши камеристки могут присоединиться.

Надо же, как всё запущено-то! Если всё так, то неудивительно, что Тереза не рвётся на волю, она ту волю просто не понимает. Видимо, Эдмонда пожила с мужем, и посмотрела, что бывает иначе, не только как в родном доме. А замужняя жизнь Терезы была недолгой, она вернулась в дом брата, и так в нём и осталась.

Ну и ладно, разберёмся.

А пока я разбираюсь с домом. Он велик — три этажа, чердак, подвал. Господин Фабиан сказал, что столичный дом будет поменьше, и Тереза подтвердила — там у каждой из нас нет столько личных комнат. Не было, со смехом сказала она.

Ну да, теперь будет столько, сколько надо.

Я прошлась по всем этажам и подсобным помещениям вместе с господином Фабианом и госпожой Сандрин. Говорила мягко, но непреклонно — что принимаю дела, смотрю, как у меня всё устроено, и думаю, как сделать лучше. Мне показали всех людей из списка, я сообщила, что поговорю с каждым и спрошу, чем человек