Она просто начала писать обо мне, а потом...»

Он поднимает мускулистую руку, и я закрываю рот так быстро, что зубы щелкают вместе.

«Я не говорю, что это плохо, - говорит он. «Такая пресса может быть полезной. Она

заставляет людей говорить и усаживает их в кресла». Он откидывается в своем кресле, которое скрипит под его весом. «Меня беспокоит то, как ты с этим справляешься».

Справляюсь? Черт, я даже не знаю, как с этим справиться. Тот пост о моей заднице стал

бомбой в моей жизни, а следующий - о моих руках - наверняка станет еще одним прямым

ударом . Но я дал ей разрешение, так что есть ли у меня право жаловаться? «Я

прекрасно с этим справляюсь».

Тренер Донован снимает солнцезащитные очки, обнажая интенсивный жар в своих карих

глазах. В них нет злости или обвинения. Они ищут. «А ты?»

Я ерзаю на крошечном стуле. «Думаю, да».

Он вздыхает и потирает переносицу. «Жерард, ты один из лучших игроков, которые у нас

есть. Возможно, лучший из всех, кого когда-либо видела эта программа. Но таланта

недостаточно, если ты не настроен на игру».

У меня в животе завязывается узел. Это хуже, чем если бы он кричал или угрожал

посадить меня на скамейку запасных. Он просто... обеспокоен. «Я соберусь, Тренер».

Тренер Донован кладет солнечные очки на свой стол и наклоняется вперед, опираясь

локтями на захламленную поверхность. «Что бы с тобой ни происходило -со школой, с

девушками...» Он делает паузу, чтобы я заметил. «…с чем-либо или с кем-либо еще - тебе

нужно разобраться с этим».

Я медленно киваю, тяжесть его слов проникает в меня глубже, чем мне хотелось бы.

Чувствуя, что ему больше нечего сказать, я поднимаюсь на ноги. Боль от тренировок и

сидения в этом крошечном кресле пронзает мои кости, заставляя меня вздрагивать.

Я разминаю шею и плечи, пытаясь ослабить напряжение, которое в которой я сижу. «Я

обещаю, тренер. Я буду лучше».

Взявшись за дверную ручку, я распахиваю дверь и выхожу. Но я не свободен. Не сейчас.

Тренер хлопает меня по плечу, останавливая на месте. Мы почти одного роста; я на дюйм

или два выше его. Наши глаза встречаются, и я вынужден выдержать его взгляд. «Алекс с

нетерпением ждет возможности вырезать тыквы с тобой в следующие выходные. Он

говорит об этом без умолку. Могу я попросить, чтобы ты присматривал за ним и следил, чтобы он не поранился? Он умный ребенок, но когда дело доходит до декоративно-прикладного искусства...»

«Да, конечно. Я могу это сделать, тренер».

Тренер Донован кивает, и я не упускаю облегчения, которое мелькает в его глазах.

Отношения между тренером и его сыном - это то, чем я всегда восхищался. Они - хорошо

отлаженный механизм, каждый из них знает мысли и чувства друг друга, не произнося ни

слова. Это напоминает мне нас с отцом до того, как я уехал в колледж. Мне нужно

позвонить ему. Скоро.

Я опускаюсь рядом со своим шкафчиком и снимаю перчатки и коньки. Вслед за ними я

снимаю перчатки и коньки и с грохотом падаю на пол. Тренер Донован прав. Мне нужно

разобраться со всем этим. Но как я вообще начать? Я не могу щелкнуть выключателем и

вдруг понять, кто я и чего хочу.

Мне нравится быть рядом с Эллиотом. Это я знаю точно. Он отличается от всех остальных

в моей жизни - меньше, тише, умнее. И хотя я запутался как никогда, мне легче дышать, когда мы вместе.

С девушкой такого никогда не было.

Я стягиваю с себя майку и трусы и вытираю пот со спины голыми руками. Это противно, но необходимо. Стоя, я расстегиваю штаны и спускаю их вместе с чашкой и ремешками.

Теперь, когда все мое снаряжение снято, я чувствую себя легче. Однако мои мысли все

еще тяготят меня, превращая в смешанную чашу эмоций.

Есть влечение и любопытство, что не должно быть слишком удивительным, учитывая мои

утренние фантазии.

Но есть и страх. Целая куча страха.

Глава двенадцать

ЭЛЛИОТ

Понедельник наступает с тонкостью горна, сигнализирующего об окончании периода. Это

первый солнечный день за последние восемь дней, и я иду через кампус, как вдруг мой

рюкзак решает, что с него хватит тяжести.

Все, что нужно для занятий - учебники, бумаги, ручки, и карандаши высыпаются на

тротуар, и я ругаюсь под нос, пока подбираю все подряд. Я тянусь к стопке бумаг с

исследовательским проектом и только ветер подхватывает их и уносит вдаль.

«Нет!» Это исследование должно быть сдано сегодня; без него я провалю курс.

«Не волнуйся, Эллиот! Я верну его». Из ниоткуда появляется Жерард рыцарь в блестящих

доспехах.

Он решительно и быстро бежит за моей работой. Я с трепетом наблюдаю как он

перепрыгивает через скамейку, его мускулистые ноги проносятся вперед, чтобы схватить

страницу до того, как она упадет в ближайшую лужу.

Если бы я не злился на свой дурацкий рюкзак за то, что он взорвался, как пиньята, я бы

снимал бы этот момент для потомков. А также для того, чтобы подрочить на него, потому

что подпрыгивающая задница Жерарда - завораживающее зрелище.

Когда он наклоняется, чтобы поднять с земли очередную газету, я чуть не падаю в

обморок от огромного объема задницы, вздымающейся к небу. Я оглядываю во круг, удивляясь, что никто не обращает на нас внимания. Может, судьба вмешалась в мою

судьбу?

Мне приходится физически сдерживать себя, чтобы не протянуть руку к Жерарду, когда

Он бежит ко мне трусцой, задыхаясь и немного блестя от пота. Но внутри мое сердце

отплясывает чечетку под «Baby Got Back».

«Думаю, я получил их все». Он протягивает мне бумаги, и наши пальцы соприкасаются и

наши пальцы соприкасаются, от чего по моей руке пробегает разряд статического

электричества.

«Спасибо. Ты действительно спас свою задницу, то есть мою. Спас меня. С помощью

страницами. Бежал и ловил их. Как... это». Очень ловко, Эллиот. «Тебе не нужно было».

Жерард пожимает плечами. Для него гоняться за бумагами на пронизывающем ветру