он либо держал под контролем, либо забыл совсем.

– Ничего, что я решил заглянуть?

Рен был единственным, кому я могла простить, что он не Август.

– Я всегда рада тебя видеть, – ответила я.

Мы вышли на причал и сели на нагретое солнцем дерево. Вода была ещё слишком холодной, чтобы опустить ноги, но мы всё равно сидели на краю, свесив ноги прямо над зыбкой поверхностью. Опираясь на руки, я откинула голову назад и закрыла глаза, наслаждаясь совершенством момента.

– Значит, вы с Августом снова вместе? – спросил Рен.

Моё сердцебиение резко участилось, вызывая приступ паники. Наши взгляды встретились.

– С чего ты это взял? – ответила я, стараясь звучать настолько незаинтересованно, насколько было возможно.

– Мне так показалось, когда я вчера заехал за завтраком и увидел вас вместе.

– Не понимаю, о чём ты.

Ничего удивительного, что он не купился на мою ложь. Его смех окутал меня, словно тёплое одеяло, – ни намёка на ревность.

– Слушай, если вы сошлись, это круто. Тебе необязательно скрывать от меня, что у вас всё наладилось, только из-за того, что моя ситуация с Ланой не изменилась. Клянусь, я не из тех, кто обижался бы на тебя за это.

– Я знаю. – Я повернулась к нему и поджала ноги под себя. – Но мы с Августом не вместе. То, что ты видел…

– Ты имеешь в виду то, как вы целовались, будто мир исчезнет, если вы не прекратите? – усмехнулся Рен.

Мои щёки буквально пылали. Жаль, что я не могла сгореть от стыда до горстки пепла, чтобы не пришлось продолжать этот разговор.

– Да, это… Ну, этого не должно было произойти. Мы поддались моменту и забылись.

И забыли, что могут подумать остальные, если увидят нас целующимися.

– Разве это не хорошо? Раз вы забыли обо всём, из-за чего расстались, то, может, это знак, что стоит попробовать начать сначала. – Он говорил это серьёзно, почти отчаянно. Ведь если был шанс, что мы с Августом сойдёмся, то Рен мог надеяться на то же самое с Ланой.

Я одновременно ненавидела себя – за то, что собираюсь отнять у него мечты, – и его – за то, что он всё ещё думал о ней.

– То, что мы поцеловались, ничего не решает. Скорее, наоборот, усложняет.

Потому что моя ложь об Августе была главным препятствием для наших отношений.

Рен протянул руку и коснулся моего колена.

– Могу я спросить тебя кое о чём?

– Конечно.

– Если бы Август предложил тебе снова встречаться, ты бы согласилась?

Я не могла рассказать Рену всю правду, но могла хотя бы пояснить, что испытывала к Августу.

– Я бы хотела сказать «нет». Я бы правда предпочла не испытывать к нему чувства, но я продолжаю любить его. Когда мы с ним гуляли на этой неделе, были моменты, когда мне казалось, что всё на своих местах. Если бы так было всегда, то всё было бы идеально.

– Понимаю. У нас с Ланой было то же самое почти все наши отношения. По крайней мере, так казалось мне. Очевидно, у Ланы другое мнение.

– Ты бы сошёлся с ней, если бы она сказала, что расставание было ошибкой?

Он прикусил губу и мельком посмотрел на меня, решая, сказать правду или то, что я хотела услышать.

– Мой ответ останется между нами?

– Конечно.

– Круто. Друзья уже угрожали мне физической расправой, если я хотя бы посмотрю в её сторону, но да, я бы хотел рискнуть и попробовать сначала.

Меня не должно было это заботить. Особенно после того, как я вчера поцеловала Августа. Но разочарование буквально поглотило меня с головой. Рен мог физически находиться рядом со мной, но его сердце всё ещё принадлежало Лане.

– А если она не захочет? Если между вами правда всё кончено, ты примешь это?

– Мне вроде как придётся? Нельзя заставить человека полюбить себя, как бы сильно этого ни хотелось.

Рен убрал руку, но придвинулся ко мне ещё ближе. На долю секунды его взгляд упал на мои губы. Это случилось так быстро, что я даже не была уверена, не привиделось ли мне.

Он не ошибался. Это было правило любви № 27: Нельзя заставить себя влюбиться, как бы сильно вам этого ни хотелось.

Глава 19

Правило любви № 20:

Ваше сердце узнает раньше разума, но дайте ему время, прежде чем решать, что это настоящая любовь.

Весенние каникулы должны были стать временем, когда я спала, ела и дышала ради заявки в Кинси. Мне удалось значительно пополнить свой банковский счёт благодаря дополнительным сменам в кафе, но вот прогресс с портретами был не таким впечатляющим. Если не считать Августа и Рена, мне удалось отснять только одного человека – двое других не явились вовсе. А ещё я постоянно отвлекалась на Августа. Так что пока у меня было только три фотографии разбитых сердец.

У нас с Джеммой была назначена встреча с миссис Клемент в один из обеденных перерывов. Пока мы раскладывали фотографии на столе, Джемма продолжала дразнить меня, держа снимок Августа и издавая звуки поцелуев в мою сторону. Ей повезло, что я специализировалась на искусстве фотографии, а не боя, иначе к моменту появления миссис Клемент из шеи Джеммы уже торчал бы сюрикэн[15]. Я вырвала у неё фотографию и положила как можно дальше.

– Здравствуйте, девочки. Надеюсь, на каникулах вы смогли восстановить свои креативные каналы и хорошенько поработали.

Она как будто знала, что я халтурила и постоянно отвлекалась.

– Можно и так сказать, – улыбнулась я, пытаясь скрыть своё чувство вины.

Она могла просто подождать пару минут и увидеть всё своими глазами. Как только перед ней окажутся мои фотографии, она поймёт, что я не продвинулась за прошедшую неделю. Мне хотелось оттянуть момент разочарования настолько, насколько возможно.

Джемма бросилась на выручку. Или, может, она просто настолько гордилась собственным прогрессом.

– Мне кажется, я почти закончила. Осталось только выбрать, какую фотографию я в итоге уберу.

В следующие несколько минут я слышала только вариации из «я в восторге» или «вот эта потрясающая», пока миссис Клемент разглядывала работы Джеммы. Дело было не в том, что Джемма не заслуживала похвалы. Конечно, заслуживала. Но, возможно, делать предпросмотр вместе было плохим решением для моей самооценки, потому что проявить ещё больший энтузиазм кураторша уже не могла.

Когда они закончили, я объяснила миссис Клемент новую концепцию моей работы. Её лицо было нейтральным, безэмоциональным. Она уже истратила все свои улыбки. Хотя, когда я показала ей фотографию Рена, она кивнула, будто