заполнить, но, кажется, наоборот, у меня появилось место для себя.

Я не знала, правда ли она верила в это или просто пыталась убедить себя. Несмотря на её внешнюю непоколебимость, разбитое сердце говорило об обратном. Её сияние было тёмно-бирюзовым, ни одного медного или розового просвета, который мог бы хоть как-то прорваться сквозь тьму. Её словно окутывала непроницаемая мантия печали.

– Я должна сказать тебе одну вещь, – сказала я.

Она пожала плечами, словно ей было так же интересно, как собирать катышки со свитера.

– Если ты будешь надевать маску под названием «мне совсем не больно от нашего расставания», чтобы привлечь внимание Рена, то это не сработает, ведь однажды он тебе поверит.

– Ты так хорошо его узнала после одного вечера на пляже?

– Нет, но я знаю, что он любил тебя, чувствовала ты это или нет. И если ему будет казаться, что ты счастливее без него, то он не будет пытаться сойтись с тобой.

– Хорошо. Я этого не хочу, – сказала Лана.

– Значит, это тёмное угрюмое сияние вокруг тебя лишь напоказ? – спросила я, указывая на бирюзовые вихри вокруг неё.

– Я могу грустить из-за того, что потеряла, и всё ещё не желать вернуть его. – Она поджала губы, накрашенные матовой красно-коричневой помадой, чтобы не сболтнуть лишнего. – У вас с Августом так же, разве нет? Он приехал на весенние каникулы. Вы встретились с ним впервые за очень долгое время, но ты не бросилась назад в его объятья. Ты показала ему, что тебе не нужен он и его извинения. Что тебе лучше без него.

Очередное доказательство для Джеммы, что у меня не получилось бы тихо «сойтись» с Августом, чтобы никто не задал вопросов.

Я не знала, кем мы с Августом были друг для друга после нашего поцелуя, но мне хотелось, чтобы у нас получилось. Даже если бы пришлось всем врать до конца жизни.

Мой телефон вибрировал на тумбочке, пробуждая меня от неясного полусна вечера пятницы. На экране появилась фотография Августа. Обычно он писал перед тем, как позвонить. Но я вполне могла проспать сообщение, потому что мне нужно было рано вставать из-за утренней смены в субботу. Засовывая телефон под одеяло, чтобы оставаться в тепле, я ответила на звонок.

– Сейчас почти полночь, всё хорошо?

– Не мог уснуть, – хрипло сказал он. – Думаю только о том, как было бы здорово, будь я там. С тобой.

Одна эта мысль грела меня. Три неполных предложения – вот сколько требуется Августу, чтобы заставить меня растаять. У Рена не было шансов.

– Жаль, что ты так далеко, иначе пригласила бы к себе.

– Может, просто притворимся, что я рядом?

– Как это должно помочь тебе уснуть?

– У тебя очень успокаивающий голос, а у меня очень хорошее воображение, – заверил он.

– Не сомневаюсь. – Свернувшись на боку, я обняла половину одеяла и задумалась, как он представлял меня сейчас. – Ладно, что мне делать?

– Ты закрыла глаза? Я – да. Я лежу на одной половине кровати, а ты – на другой, и я обнимаю тебя со спины так, будто ты должна быть именно здесь. Ты ещё не спишь, и у тебя сильно бьётся сердце. Уверен, что это из-за меня, поэтому мне тоже тяжело уснуть.

– О, это не из-за тебя. По крайней мере, не по той причине, – решила подыграть я. Если он собирался воображать, что обнимает меня, а затем обвиняет в том, что я не даю ему уснуть, когда именно он разбудил меня, то нужно было играть по-грязному. – Я боюсь закрытых пространств, и то, как ты меня сжимаешь, заставляет меня чувствовать себя в ловушке.

– Тогда почему ты не отталкиваешь меня? – спросил он.

– Меня парализовало от страха? – предположила я.

Из телефона вырвался смех, вызывая волну мурашек на коже.

– Не помню, чтобы ты протестовала, когда мы целовались у «Мальчишек-печенюшек».

Эти несколько минут, наверное, были лучшими в моей жизни. Но я точно не могла сказать ему об этом.

– Потому что мы находились на улице, где есть свежий воздух и всё такое. К тому же я занималась кое-чем другим.

– Хочешь сказать, что тебе не нравится наша поза сейчас, потому что она слишком сковывает?

– Серьёзно, Август, тебе придётся подвинуться, иначе я вот-вот упаду с кровати.

– Прости. Не моя вина, что твоя кровать такая маленькая.

– Я не думала, что придётся её с кем-то делить. В следующий раз выберу какую-нибудь побольше.

– Боже, да, пожалуйста. Если мне придётся провести всю ночь с твоими холодными ногами, то я буду вынужден пересмотреть нашу сделку. Правда, надень носки, – сказал он. Его голос был низким, почти хриплым. Август исполнял свою роль слишком хорошо.

Я прикрыла рот ладонью, чтобы случайно не разбудить маму смехом. Мы всё ещё были на территории «детям до двенадцати», но едва. Разум подкидывал образы того, как он лежал, свернувшись рядом, а наши ноги переплетались. Открыв глаза, я увидела лишь пустую подушку перед собой и позволила реальности вернуть меня в чувство. Сделав глубокий вдох, я сказала:

– Зачем мне носки, если ты можешь меня согреть? Должна же я получить хоть что-нибудь из этой ситуации. Ты в качестве обогревателя – неплохой приз.

– Я шокирован, что ты хочешь использовать меня для таких практичных целей, Имоджен. – Его голос дрожал от притворного раздражения.

– Ты сам позвонил, забыл?

На другом конце линии стало тихо. Я отвела телефон от уха и моргнула из-за яркости экрана. Таймер продолжал отсчитывать продолжительность звонка. Август не бросил трубку. Снова закрыв глаза, я позволила тишине продолжаться.

– Имоджен? – позвал он так же, как за секунду до того, как мы поцеловались. Столько заботы и желания в трёх слогах.

Пока глаза были закрыты, я почти могла представить его дыхание на своей шее и то, как его руки бродят по коже, залезая под рубашку и оставляя тёплый след везде, где он меня касался. Если бы он сегодня был здесь, как знать, насколько далеко бы всё зашло?

Я вытащила ноги из-под одеяла, чтобы немного остыть.

– Да?

– Ты упираешься локтем прямо мне в рёбра, – тихо засмеялся он.

Он точно знал, что делал со мной. Весь этот разговор, каким бы невинным он ни казался, заставит нас желать большего. Но в эту игру могли играть двое.

– Ох, прости. Может, мне просто лечь на тебя?

– Раз ты сама предложила, думаю, это будет самый разумный вариант, – сказал он. – Потому что сейчас я точно не смогу уснуть.

– Мы всегда можем…

Дверь моей спальни распахнулась так резко, что врезалась в стену с