Крематорий

Миша ни за что бы не поверил, если бы в детстве ему сказали, что он будет работать в крематории. Он от одного только вида крови в обморок падал, чего уж там говорить о сжигании человеческих трупов.

В детстве Миша твёрдо решил стать футболистом. Он просто тащился от этого вида спорта. Но, как обычно бывает, судьба распорядилась иначе. Травма колена, полученная в пятнадцать после неудачного падения с гаража, навсегда закрыла ему путь в футбол. А когда стукнуло восемнадцать, родители заставили его идти учиться на медика.

Когда Мише было двадцать три, он учился на предпоследнем курсе, и проходил практику в крематории. Городской крематорий был небольшим, и Мишу записали в помощники Сергею Степановичу, которого коллеги называли «старожилом кремации». На днях Сергею Степановичу стукнуло семьдесят, но уходить он не собирался. Тучный усатый старик, слепой на один глаз, но с ясным умом.

В один из вечеров Миша с Сергеем Степановичем приняли очередную «партию» трупов. Запустили две печи.

– Сегодня, Мишенька, сам попробуй тела в печи загнать. – ехидно произнёс Сергей Степанович, потирая поясницу.

– Но, как же? Я… Я не могу… – произнёс Миша, придя в ужас от услышанного.

– А ты сделаешь это! Каждый должен через это пройти. В противном случае я откажусь от такого помощника, как ты. – устало произнёс Сергей Степанович, и направился к регуляторам печей.

Миша сделал глубокий вдох, и взглянул на один из трупов. Слегка посиневшая кожа, глаза закрыты навсегда. Мишин страх детства, что мертвец оживёт, казалось, никуда не пропал. От печи неприятно несло жаром, огонь уже вовсю полыхал.

– Загоняй! – раздался голос Сергея Степановича, и Миша, стараясь как можно сильнее отвести взгляд от печи, загнал тело ей в жерло, попутно закрыв её.

Огонь слегка затрещал. Стоило Мише выдохнуть с облегчением, как спустя мгновение из печи раздался вопль, по стенкам начали стучать, крича от боли.

– О Господи, он же живой! – закричал Миша и бросился открывать печь.

Сергей Степанович буквально пулей сорвался с места, догнал Мишу, и остановил его.

– Даже не вздумай. Нихера он не живой. Крики – это иллюзия, создаваемая огнём, ветром и печью. А звуки, будто труп стучит внутри – обычные сокращения мышц.

– Вы серьёзно, Сергей Степанович? Я не припомню, чтобы нам в меде про это…

– Замолчи и не учи меня, который пятьдесят лет жизни отдал крематорию. Всё, давай. У тебя ещё четыре клиента. – произнёс Сергей Степанович и, хрипло посмеиваясь, вновь направился к регуляторам.

За вечер Миша справился со всей партией. Все четыре оставшихся тела также кричали в агонии, и бились в печке. Сергей Степанович подробнее рассказал про иллюзию крика, и отпустил Мишу домой.

Ночью Миша так и не уснул. Ему мерещились сожжённые тела. «Зачем ты нас сжёг заживо? Убийца! Мы заберём тебя!»

Так прошла неделя. За неделю Мише показалось, что он окончательно слетел с катушек из-за этого проклятого крематория. Именно тогда Миша заметил интересную деталь. Кроме охранника и Сергея Степановича он больше никого не видел. Как рассказал сам Сергей Степанович, работников больше то и нет. Они с Юрием Андреевичем (так звали охранника) – единственные обитатели крематория.

Вскоре Миша стал замечать всё больше странностей. Ему казалось, что охранник стал за ним следить и изучать его. Он внимательно смотрел, как Миша ест, пьёт, какие слова в своей речи употребляет наиболее часто. В один из дней Юрий Андреевич даже присутствовал на очередной кремации. На этот раз жертвой стал молодой парень, сержант полиции, убитый при исполнении обязанностей. Во время сожжения Миша вновь слышал крики, стуки. Сами крики его уже не особо тревожили, но в этот раз Миша отчётливо услышал «помогите».

– Вы слышали? – испуганно спросил Миша у двух стариков.

– Я тебе сколько раз говорил, что это иллюзия. – нервно произнёс Сергей Степанович.

– Да нет же, он кричал «помогите»!

Сергей Степанович и Юрий Андреевич переглянулись, потом посмотрели на Мишу.

– Иди-ка домой. С тебя хватит на сегодня.

***

Наконец, прошло семь месяцев, и практика Миши подошла к концу. Под конец Миша напоминал зомби из-за бессонных ночей, и из-за пережитых ужасов в крематории. Сегодня был последний день.

В этот раз кремировали депутата городской думы. Молодой был, избрался только в прошлом году, но по непонятным причинам покончил жизнь самоубийством. И вновь те крики, на которые Миша уже не обращал внимания.

Наконец, день подошёл к концу, и Миша, распрощавшись с Сергеем Степановичем и Юрием Андреевичем, пошёл домой. Ух, как прекрасно было осознавать, что в это ужасное место он больше не вернётся.

На полпути Миша вспомнил, что оставил рюкзак в крематории, поэтому поспешил вернуться назад. Рюкзак был в помещении, где располагались печи, и Миша слегка удивился, когда обнаружил, что печи до сих пор работают. Но для кого? Миша встал под дверью и услышал голоса стариков:

– Сегодня нам повезло. Попался огромный улов из молодых. – говорил Сергей Степанович.

– Я всё боюсь, что нас рассекретят.

– Кто нас рассекретит? Этот хер, как его, сержант? Так он сгорел полгода назад. – произнёс Сергей Степанович и хрипло рассмеялся.

Миша обомлел, когда услышал это. В тот же момент петли ржавой двери скрипнули, и она открылась. Миша не заметил, как собственноручно надавил на неё, подслушивая разговор.

Тогда ему и открылась картина: старики сидели на коленях перед прахом, и вдыхали этот смрад. В их ноздри заходил странный тёмно-золотой дымок, который Миша никогда не видел в своей жизни.

– Что… Что здесь происходит? – спросил Миша дрожащим голосом.

Старики хищно взглянули на него. Глаза были бешенные, сосуды полопались.

– Зря ты вернулся… – прошипел Юрий Андреевич, и бросился на Мишу.

В мгновение ока Мишу повалили на пол. От удара головой об бетонный пол Миша потерял сознание.

***

Миша очнулся раздетым, привязанным к каталке рядом с печкой. Над ним нависли тела Сергея Степановича и Юрия Андреевича. Казалось, они слегка помолодели.

– Сегодня у нас прям куш! А ты придашь нам колоссальное количество сил. – улыбнулся Сергей Степанович и задвинул Мишу в печь.

Вспыхнул огонь, Миша почувствовал ужасную боль, тело буквально разрывалось от пекла. Он начал стучать по раскалённым стенкам печи, кричать и звать на помощь. Тело полностью покрыли ожоги и язвы, глаза начали вытекать. Снаружи никто его не слышал. Это всё позиционировалось, как иллюзия.

Лесные тени

Захар был заядлым охотником с самой молодости. Даже сейчас, когда ему стукнуло пятьдесят три, он продолжал ходить на охоту. Охотиться он любил, в основном, на оленей, но в