Может, Ричардс ждал визита того, кого всерьез опасался? Поэтому ему и понадобился пистолет. Но убийца оказался проворнее и сразил Винсента его же оружием. Это была идея, над которой стоило поразмыслить. Я был уверен, что мотив убийства упирается в характер Винсента – гения рекламы, ловкого манипулятора, не знающего сострадания и не умеющего понимать простые человеческие чувства. Я встречал таких людей в жизни не раз. Они могли быть довольно обаятельными, когда старались. Но Винсент был, видимо, не из тех, кто старался нравиться окружающим, предпочитая идти напролом, чтобы добиться своей цели, не считаясь с чувствами других. При этом не брезгуя и подлыми приемами вроде прослушки собственного кабинета. А где прослушка, там что? Правильно, шантаж. Ричардс мог записать какой-то разговор, состоявшийся в его отсутствие, а потом использовать пленку в своих интересах. Правда, полиция прослушала все записи, хранившиеся в кабинете, и обнаружила только ссору с моим братом. Может, тот кого шантажировали, изъял нужную бобину? Или нет – ее взял сам Ричардс, чтобы дать прослушать своей жертве. Интересно, в его горной хижине был магнитофон или стереосистема?

Я представил себе такой расклад: Ричардс берет с собой пистолет и пленку и назначает некоему субъекту свидание в загородном доме. Переговоры оборачиваются неприятным для Ричардса образом – он сам убит, субъект забирает пленку и уезжает. Конечно, в этой версии было много огрехов (например, как субъект мог быть уверен, что Ричардс не сделал копии), но она казалась мне более правдоподобной, чем слетевший с катушек Уоррен, устроивший кровавую бойню.

Я подумал, что мне обязательно нужно поговорить с братом, и с этой мыслью завел машину, чтобы отправиться в адвокатское бюро Юджина О’Мэлли.

Глава 19

Почему-то я до сих пор пребываю в заблуждении, что все уголовные адвокаты должны быть похожи на Кларенса Дарроу20. Отважные бойцы с честным лицом, всегда готовые броситься на защиту своего клиента. Юджин О’Мэлли совсем не походил на отважного бойца. Он был маленький, тщедушный, наглухо зашитый в костюм-тройку с золотой цепочкой, вылезающей из жилетного кармана. Лицом он напоминал уставшую ящерицу, впрочем, я видел пару его выступлений, поэтому знал, что в суде он полностью преображался – он как будто становился выше ростом, а его мордочка вытягивалась, образуя ощеренную зубами крокодилью пасть. Он обращался к присяжным мрачным монотонным голосом, чем, казалось, их совершенно гипнотизировал.

Деловито достав из кармана часы, О’Мэлли сообщил, что готов уделить мне пятнадцать минут, поскольку в три часа дня у него запланирована встреча с клиентом.

– Уже назначена дата предварительных слушаний?

– Да, на следующей неделе. Прокурор настаивает на том, чтобы как можно скорее передать дело в суд присяжных. Я пытаюсь отложить заседание, чтобы защита могла лучше подготовиться.

– Я мог бы в этом вам помочь. Существуют альтернативные версии, которые…

– О, нет, пожалуйста, не испытывайте мое терпение. Еще один добровольный помощник. Вы можете только все испортить.

– Но я лицензированный частный детектив.

– Вот и занимайтесь своим делом. Ваш брат обращался к вам с просьбой о помощи?

– Нет, у меня еще не было возможности с ним встретиться.

– Скорее всего, до суда вы и не увидитесь. Мистер Стин ясно дал понять, что не желает свиданий с родственниками.

– Он рассказал вам, что делал в день убийства?

– Я не собираюсь комментировать то, что было сказано мне клиентом. Как и не буду обсуждать стратегию защиты ни с вами, ни с вашим отцом. Пожалуйста, оставьте это дело в моей профессиональной компетенции.

О’Мэлли сухо улыбнулся своим крокодильим оскалом и глазами показал мне на дверь. Спорить с ним было не о чем. Я даже не стал спрашивать, считает ли адвокат моего брата невиновным в убийстве.

– Все-таки, когда увидите Уоррена в следующий раз, передайте ему мою просьбу о встрече. Вы всегда можете оставить сообщение для меня в конторе, номер указан на визитке, которую я дал вашей секретарше.

– Безусловно, – ответил О’Мэлли безо всякого энтузиазма.

Я уже надевал шляпу, чтобы выйти за дверь, когда решил, что все-таки надо разузнать, не было ли чего-то интересного на записях Винса.

– Только один вопрос, господин советник. Насколько я знаю, веской уликой против моего брата является пленка, на которой он угрожает застрелить мистера Ричардса. А вам дали возможность послушать другие пленки? Насколько я знаю, Ридардс имел привычку записывать конфиденциальные разговоры людей, когда он намеренно выходил из кабинета. Может, там кроется иной мотив преступления?

Адвокат посмотрел на меня безо всякого выражения.

– На данном этапе юристы «Ар энд Джи» заявили ходатайство об исключении всех найденных пленок из перечня улик на основании того, что на них может содержаться конфиденциальная информация, способная повредить деловой репутации клиентов агентства. Прокурор настаивает на том, чтобы дать прослушать присяжным отрывок ссоры, поскольку он является мотивом обвинения, но раз мистер Ричардс делал записи незаконно, не ставя в известность участников, я также подал ходатайство, чтобы все его пленки были исключены из процесса.

– Но ведь их слушали полицейские эксперты. Затем они дали прослушать записи Рэнфорду и Гельбу, чтобы те опознали голоса. Их могут вызвать в качестве свидетелей.

О’Мэлли тяжело вздохнул, утомленный грузом своего юридического профессионализма. Он десятилетиями оттачивал мастерство отвода улик и дискредитации свидетелей, а теперь вынужден тратить время на любителя вроде меня.

Мне оставалось только откланяться.

Глава 20

Я решил, что понял стратегию защиты О’Мэлли. Поскольку все улики против брата были косвенными, ему нужно было максимально их дезавуировать. Исключить обличающую пленку, найти подтверждения тому, что любой мог взять пистолет из офиса Уоррена. Если тот поделился с адвокатом своим алиби на субботу, то его можно было обнародовать на слушании, достав, как туз из рукава. Задачей защиты было разрушить обвинение, посеять сомнения в головах присяжных, а не искать настоящего убийцу.

Скорее всего, мои изыскания и правда здесь были излишними. Пока что, кроме отца, никто не высказал заинтересованность в моих услугах, да и он с того самого визита в контору ни разу мне не позвонил. Так что мне стоило вернуться к своей настоящей работе, в первую очередь, помочь Лекси следить за миссис Деметриос. Однако оставалось еще последнее дело, запланированное на сегодня – визит к красотке Вайолет, нынешней жене Уоррена.

Поскольку брат по-прежнему жил в доме на границе Брентвуда и Санта-Моники, который он приобрел десять лет назад, когда получил повышение в своей фирме, я легко вспомнил адрес. На этот раз я решил обойтись без предварительного звонка, надеясь, что