что-то, что устроит сыщиц. И тут его лицо прояснилось:

– Ему не нравится Энтони Оуэнс, представитель жителей пляжных домов на косе. Он его ни во что не ставит. Поливает грязью при первой возможности.

Фиона начала терять терпение:

– Он это и сам нам сказал. Ну же, расскажите нам что-то, о чем мы не знаем. Фрэнк устроил заговор владельцев пляжных домиков, чтобы выживать каждого, кто не вписывается в сообщество?

– Возможно, – не раздумывая, ответил Маркус. – Не знаю. У нас же тут нет домов. У меня – ресторан, а Себ сдает квартиры на лето. Мы в их кругах не вращаемся. Думаю, они и нас были бы рады выгнать.

– Они нашими услугами никогда не пользуются, – добавил Маркус.

– Почему? – спросила Дэйзи. – Еда невкусная?

– У меня великолепные повара! – возмутился Маркус. – Владельцам пляжных домиков мы ни к чему. Они в основном сами готовят – барбекю и все такое. Кроме того, они считают, что у нас слишком высокие цены, а еще к нам ходит всякий сброд, который потом шумит и пьет на пляже.

– У меня то же самое, – подтвердил Себ. – Владельцам домов квартиры не нужны. Ко мне приезжают обычные люди – а владельцы хотят, чтобы чужаков на косе не было. Им нужно закрытое общество, обнесенное забором.

Фионе вспомнилась идея Фрэнка установить пропускные пункты.

– Слушайте, мы это все и так знаем. Расскажите что-нибудь новенькое. – Фиона вытащила флешку. – Или это отправится прямиком в полицию.

– Расскажи им, Себ, – толкнул приятеля Маркус.

– Рассказать нам что? – тут же уточнила Фиона.

Себ тяжело вздохнул и ухватился за края мягкого сиденья обеими руками.

Глава 29

Себ потянулся к столу и налил себе чашечку чая, который, должно быть, уже остыл – чайник простоял достаточно долго. Но Себ, не заботясь об этом, сделал большой глоток, выпив почти все, и только потом перевел дыхание.

– Мы с Малкольмом Крэйни были кузенами. Никто об этом не знает, потому что мы никому об этом не говорили.

– Он был вашим двоюродным братом? – Фиона заморгала, привыкая к новой информации. Вот об этом она не знала – как и все остальные, судя по всему.

Себ кивнул, допив последние капли чая, и поставил чашку обратно на блюдце.

Фиона, как и ее подруги, принесла свои соболезнования:

– Сочувствую вашей утрате.

– Не стоит. Никакой любви между нами не было. Мы поссорились. И вообще были в плохих отношениях. Когда моя мама умерла, она оставила свой дом в Саутборне Малкольму, а не мне. Ну то есть да, у нее еще и пляжный домик имелся здесь на косе, который унаследовал я. Тогда, в 80-х, пляжный домик на косе Мадфорд-Спит стоил гораздо дешевле, чем сейчас. А дом в городе стоил в четыре раза больше. Я тогда очень рассердился на нее: она выбрала Малкольма, а не меня, своего сына. И всегда так делала, пока мы росли. В ее глазах он был идеален, не мог сделать ничего плохого, потому что всегда был таким уравновешенным и добродушным, никогда не доставлял хлопот. Но вырос он бездельником и так ничего не достиг. Я пытался оспорить завещание, но это ничего мне не принесло, условия были четкими. Так или иначе, близкий друг рассказал, что есть способ обойти сумасшедшее решение моей матери. Малкольм никогда не умел обращаться с деньгами, они утекали у него из рук как вода. Он не знал ни как их заработать, ни как потом удержать. Вы слышали о том, что он чинил сломанные велосипеды и моторы лодок бесплатно?

Сыщицы кивнули.

Себ продолжил:

– А ведь он мог получать неплохой доход с этого. Зарабатывать на жизнь. Но у него не было деловой хватки вообще, поэтому он жил как нищий. К тому же его родители умерли много лет назад и оставили ему в наследство только долги. Этот друг семьи слышал, как моя мама говорила, что Малкольму дом нужен больше, чем мне, так как ходили слухи, будто у него есть внебрачный ребенок, сын. Она считала, что Малкольму нужен дом, если он захочет растить его.

Фиона лихорадочно записывала все в блокноте. Если у Малкольма был сын, он мог стать потенциальным подозреваемым. Наследник, даже незаконнорожденный, мог получить очень дорогостоящую собственность. А принимая во внимание детство без отца, ему было на что злиться. Фиона решила проверить теорию:

– Как часто они виделись с сыном?

– Как я сказал, это были лишь слухи. Я даже не уверен, существует этот сын или нет. В то время я вызвал Малкольма на разговор, но он отрицал, что у него есть ребенок. А потом заявил, что дом ему не нужен – слишком большая ответственность, хотя он его и любил. Видите ли, это был очень особенный дом и много значил и для других людей.

– Как так? – не поняла Фиона.

– Сейчас я до этого дойду. Малкольм предложил поменяться. Дом в обмен на пляжный домик. Человеку, который живет один, присматривать за маленьким домиком проще и легче, так что мы поменялись. Я думал, мне повезло, но оказалось, что Малкольм не так глуп, как я предполагал. Когда я вступил в права владения, то обнаружил множество проблем: просадка грунта, сухая гниль, протекающая крыша – в здании было небезопасно находиться.

– А Малкольм об этом знал? – уточнила Сью.

Себ покачал головой:

– Он все отрицал. Сказал, что не знал ни о чем. Если подумать, скорее всего, это было правдой, но в то время я считал, что он все подстроил и перехитрил меня. В итоге оказалось, что ремонт дома стоит дороже его самого. У меня оставался только один выход: продать его муниципальному совету, под снос – чтобы там построили новые дома. Здание стояло на вершине холма, так что за землю дали хорошую цену, больше, чем стоил пляжный домик. Я получил неплохую сумму наличными и купил «Дом Контрабандистов» за гроши – здание пустовало годами. Я привел его в порядок и превратил в то, что вы видите сейчас. Однако пришел черед Малкольма злиться, потому что я продал дом его тетушки, дом, который обожали он и тысячи других людей. Он считал, что я виноват в уничтожении легенды Борнмута.

– Какой легенды? – не поняла Фиона.

– Морского сада.

Неравнодушная Сью и Дэйзи одновременно с ужасом прижали ладони ко рту. Фионе стало любопытно, что за чудовищное преступление вызвало такую реакцию. Себ же никого не убил – хотя это еще предстояло доказать.

– Что такое Морской сад?

– Я его так любила… – Дэйзи чуть не плакала.

– Когда я была маленькой, всегда была неравнодушна к Морскому саду, – сказала Сью, разом как-то растеряв свою обычную уверенность и суровость и став хрупкой и уязвимой.

Фиона снова повторила:

– Что такое Морской сад?

– Спроси кого угодно, кто родился до 90-х, – ответила Сью. – Ручаюсь, при упоминании Морского сада в глазах у всех появится мечтательная дымка.

– Именно так, – подтвердил Себ. – Он был местной достопримечательностью. Дело жизни моих родителей. Они превратили сад перед домом в районе Уэстклиффа в гигантский морской грот, украсили его ракушками, которые привезли из своих путешествий, статуэтками, фонтанами, колодцами желаний и часовенками. Каждый сантиметр выложили ракушками, большими и маленькими, и открыли для посещений, совершенно бесплатно – хотя можно было бросить монетку в колодец желаний, они потом отдавали их на благотворительность.

Дэйзи поискала в интернете фотографии и показала Фионе. Все было именно так, как они только что описали: восхитительно беспорядочный и разнообразный, похожий на лабиринт сад был выстроен из цемента, который в свою очередь был выложен ракушками, а также морским стеклом, мозаикой, кусочками разбитой посуды, разными камушками и статуэтками. В поисковике выпало множество выцветших снимков из семейных альбомов из более беззаботных времен. Маленькие мальчики и девочки с практичными стрижками, в шортах и платьях из чешущегося материала держались за руки мам и пап и вместе бродили по этой стране чудес и неопрятной эксцентричности. В саду было редкое и заманчивое сочетание магии и безумия. Он напоминал Фионе увеличенную и более заметную версию пляжного домика Малкольма.

Себ откашлялся, очевидно задохнувшись от нахлынувших воспоминаний о семейном доме.

– Когда узнали, что Морской сад собираются снести, в местных газетах