по магазину, разглядывая стеллажи, прилавок, затем перешла к книжным полкам и одежде, с любопытством осматриваясь, но стараясь держаться на безопасном расстоянии от всего, что могло ее заразить. И когда ее взгляд остановился на модели Дэйзи, удивление явно отразилось на лице. Неожиданное зрелище явно застало женщину врасплох. Она прошла к модели так быстро, как позволяли ее высокие шпильки, и принялась охать, восхищаясь сотворенным Дэйзи чудом.

– Это просто невероятно! – ахнула Оливия. – Я в восторге!

– Дэйзи сама сделала, все вручную, – сообщила Сью.

Оливия радостно хлопнула в ладоши, осыпая Дэйзи похвалами:

– Я вижу, сколько трудов вы вложили! Это просто чудо. Столько деталей! Так вот почему вы были в магазине моделей и покупали мох!

Дэйзи покраснела.

– Так и есть.

– Можно сфотографировать?

– Конечно. Пять фунтов, – ответила Сью.

Лицо Оливии тут же помрачнело.

– Я пошутила, – успокоила ее Сью.

Оливия выдохнула, схватившись за сердце.

– О, я на секунду подумала, вы всерьез. – Она нервно рассмеялась, затем выудила телефон с пятью линзами.

– Шикарный смартфон, – заметила Фиона.

– Спасибо.

– Оливия любит самые модные гаджеты, – вставил Энтони Оуэнс. – Просто с ума сходит по технике.

– Неправда, мне просто нравятся красивые вещи.

Фиона это заметила. Но она бы отнесла это замечание и к ее мужу. У пары была склонность к дорогим удовольствиям.

Они собрались у прилавка, потому что стол был занят мини-копией косы Мадфорд-Спит, которую Оливия разглядывала со всех сторон и фотографировала. Энтони отказался от чая, как и его жена. Фиона в общих чертах обрисовала их прогресс, точнее его отсутствие, рассказала о тупиках и находках, которые не имели смысла, в первую очередь о внезапно самовоспламеняющемся пляжном домике и огне, который бросил вызов гравитации, и о том, что на камерах видеонаблюдения никого нет – кроме Энни Фоллет.

Энтони Оуэнс потер подбородок.

– Как странно. Вы уверены?

– Да, – ответила Фиона. – Мартин, чистильщик окон, также работает пожарным. Он встретил нас у домика Малкольма и все рассказал.

– И вы говорите, камеры никого не засняли, ни уходящим, ни приходящим на косу?

– Точно так, – подтвердила Сью. Про Маркуса с Себом и их ночные вылазки за лобстерами она упоминать не стала.

Энтони Оуэнс растерянно стоял у прилавка, переваривая информацию. Судя по гримасе, новости его не обрадовали.

– Как-то не складывается.

– Да, теперь вы понимаете, почему мы в затруднительном положении, – заметила Фиона. – Но есть еще кое-что. Вы слышали о том, что у Малкольма мог быть внебрачный сын?

Он покачал головой.

– А как насчет Себа, владельца «Дома Контрабандистов»? Вы знали, что он кузен Малкольма?

Энтони поднял брови:

– Это тоже для меня новость.

Помедлив, Фиона продолжила:

– Нам нужно спросить вас про Фрэнка Маршалла.

Оливия перестала фотографировать и повернулась к ним:

– Фрэнк Маршалл – высокомерный умник, смотрит на нас свысока. Да на всех свысока смотрит. Считает себя самоназначенным охранником Мадфорд-Спит.

Энтони робко улыбнулся; при одном упоминании Фрэнка у него покраснела шея.

– Фрэнк временами может быть очень сложным человеком.

– Сложным? – перебила мужа Оливия. – Энтони, ты слишком добр. Этот человек постоянно усложняет тебе жизнь. И не только тебе! И не временами. А постоянно.

– Эм, Оливия, – вежливо остановил он ее, – ты не против, если я обсужу эти вопросы с дамами наедине?

– Отлично, – фыркнула она. – Пойду посмотрю ставни в магазине.

– О, вы хотите поставить себе какие-то умные ставни в доме? – поинтересовалась Дэйзи.

Оливия помедлила, но ее самообладание не дрогнуло.

– Просто присматриваюсь. – После чего она вышла, толкнув дверь локтем.

Энтони поправил манжеты.

– Моя жена злится даже при упоминании его имени. Фрэнк может быть очень…

– Высокомерным? Снисходительным? Уничижительным? – подсказала Сью.

– Все же предпочту слово «сложный». – Энтони ослабил узел галстука, видимо чтобы немного остудить краснеющую шею.

Фиона откашлялась:

– Расскажите мне о том деле с новым законом и о споре Фрэнка и Малкольма.

Энтони Оуэнс занервничал еще больше, сглотнул и принялся поправлять скрепки, разбросанные по прилавку, выкладывая их в ровный ряд.

– Давно, еще в 1998 году, повсюду устраивали нелегальные рейвы[28], и косу Мадфорд-Спит они не обошли стороной. Зимой, когда в округе никого нет, рейверы собирались вместе, снимали пляжный домик, а потом устраивали там вечеринку.

– Разве они не маловаты для этого? – удивилась Дэйзи.

– Рейверы устраивались снаружи на песке, а в домике размещали диджея с его столом, пультом и динамиками, для защиты от непогоды. Фрэнк Маршалл прознал про это и захотел положить рейвам конец, так что предложил совету внести закон, чтобы на косу пускали лишь тех, кто владел там домами, и больше никого. Никаких съемщиков жилья, никаких посетителей. Он хотел превратить косу в закрытое сообщество. Совет эту идею немедленно отверг. Так что Фрэнк вышел с новым предложением, более разумным. По новому постановлению, в пляжных домиках запрещалось оставаться на ночь в зимние месяцы, с ноября по конец марта. Владельцам домиков эта поправка неудобств не доставляла, так как они и так не жили там зимой, лишь приезжали проверить и устранить неполадки при необходимости. И снимали их очень редко из-за погоды. Однако рейверов бы это остановило. Новый закон приняли. Но из-за него пострадал один человек.

– Малкольм Крэйни, – произнесла Фиона.

– Верно. Фрэнку удалось убить двух зайцев одним ударом. Он избавился от нелегальных рейвов, при этом прекрасно зная, что бедному Малкольму идти некуда и его вышвырнут из дома на пять месяцев. Просто лишат крыши над головой. Возможно, это даже вынудило бы его продать домик на пляже, так как ему пришлось бы жить где-то еще. Видите ли, у бедняги не было денег, чтобы снять квартиру на зиму.

От бессердечности Фрэнка Маршалла все вокруг вздрогнули.

– И что же случилось? – спросила Дэйзи.

Энтони Оуэнс снова поправил манжеты.

– Мне позвонили из совета, спросили, готов ли я представлять интересы того, кто может потерять свой дом. Я тогда только недавно получил диплом юриста и относился к закону как идеалист, был убежден, что закон поможет ему добиться справедливости. И мог поработать бесплатно. Так что я согласился. И представил все так, чтобы остальные поняли, что новый закон на косе сделает Малкольма бездомным и что, в отличие от остальных владельцев домиков, у которых также были хорошие большие дома, Малкольму Крэйни некуда пойти.

– И что произошло? – спросила Сью.

– Я выиграл дело. Малкольма сделали единственным исключением из правила из-за его затруднительного положения. Ему разрешили оставаться на косе круглый год. К большому неудовольствию Фрэнка Маршалла.

Сью улыбнулась:

– Еще бы ему понравилось!

Энтони нахмурился: поражение Фрэнка его не радовало.

– Вовсе нет. И с тех пор Фрэнк меня невзлюбил. Несколько лет назад стало еще хуже – тогда мне предложили работу на неполный день в качестве специалиста по связям между Ассоциацией жильцов пляжных домов и муниципалитетом. Мне требовался дополнительный доход, так что вариант показался подходящим, тем более мы сами когда-то жили на косе. С тех пор Фрэнк пытается избавиться от меня, но результаты голосования должны быть единогласными. Фрэнк это знает, и пока ему не удалось меня сместить. Дело в том, что, по большому счету, я хорошо справляюсь.

Возникла естественная пауза.

Через какое-то время Фиона спросила:

– Кто из совета попросил вас представлять интересы Малкольма?

– Мэлори Грейнджер.

Дэйзи дернулась при упоминании этого имени.

– Мэлори?

Энтони Оуэнс кивнул.

– Да. Знаю, она иногда бывает неприятной. Но я уверен, в сердце у нее правильный моральный компас, хоть этот компас иногда и кажется привязанным к кувалде. К тому же ей тоже не нравится Фрэнк. Ну то есть Мэлори этого никогда не говорила, но, когда она работала в совете, он постоянно доставал ее всякими вопросами.

Фиона откашлялась:

– Могу я узнать, почему вы не упомянули об этом деле с Малкольмом и Фрэнком с самого начала нашего расследования?

Энтони Оуэнс провел рукой по волосам и тяжело вздохнул.

– Я не хотел влиять на ваше расследование. У меня были свои сложности с Фрэнком Маршаллом в прошлом, да и сейчас есть. Однако я не мог упомянуть об этом при вас, иначе вы бы подумали, что я хочу свалить вину на него. Выставить его убийцей, кем он