помолчал, потом упал обратно на подушку.

— Не знаю. Но скотина еще та. Я не могу представить, что из наших.

«О, если бы…»

— Кто-то сломал усилители, помните? — мягко направил Рауль его мысль.

— Тогда я думал, ты выслуживаешься. Но сбитень — это слишком. Он хочет нас здесь задержать?

Неплохо — мысль потекла по правильному руслу.

— По видимому, так. Я присматриваюсь кое-к-кому, но сходу обвинить нельзя.

— Не скажешь?

Рауль помедлил, глядя вверх.

— Нет. Рано.

Мартьен незримо хмыкнул в темноте.

— Я говорил — ты слишком благородный чистоплюй.

Застыла тишина, только в бока «Императрицы» стучались соленые воды.

— Еще одно, Дийенис… Извини.

Вот даже как! Рауль не отвечал, и сам Мартьен продолжил:

— Я не думал оскорбить надзорщикову барышню. Хотел тебя зацепить, а она пришлась к слову. Но я раздумал с тобой драться. Это будет странно после того, как ты вытащил меня с того света. Кстати — спасибо.

Речь эта, видно, слагалась с трудом. Рауль ее оценил, но несколько задумался и вывел:

— Я бы принял, Мартьен. Однако, имя ее вы оскорбили прилюдно, а прощения просите здесь.

— Мне и здесь-то непросто дается! — с сарказмом заметил второй навигатор. — Хорошо. Я заявлюсь к ним в дом и извинюсь лично перед ней. Подходит?

— Подходит, — успокоился Рауль.

Ссора решилась миром — отлично. Схваток маги не страшились, но при любом исходе неизбежен ущерб — даже легкое ранение помешает в экспедиции. Оба это знали, и для обоих эта ответственность имела вес.

Рауль почти решился протянуть Мартьену руку. Тот молча размышлял о том же, и все-таки остался недвижим. Ладони первым так никто не предложил, и плещущая тишина продлилась.

Перемирие шаткое — но общий враг сумеет их спаять. Мучительно подумав, Рауль уже отверз уста, чтобы вернуть их беседу к злодею и рассказать о происшедшем на мосту.

— Дийенис? — за миг опередил его Мартьен.

— М?

— Только не думай, что ты перестал меня бесить. Мы не приятели.

— Я не рассчитывал на эту честь, — опомнившись, кивнул Рауль.

О покушении, конечно, не сказал уже ни слова.

Глава 14. Один — попался!

Порт Арсис, 21 мая, вторник

Отпросившись снова к матери во вторник, Рауль и подумать не мог, сколько открытий ему принесет этот выход.

Прежде всего, он присмотрелся к Лужену. Отставной капитан явственно тянулся к Эмме, и кому, как ни сыну, единственному теперь мужчине в семье, полагалось быть здесь бдительным. Один совместный ужин состоялся ранее, но нынче сложить суждение о кавалере оказалось удобнее — сегодняшняя встреча проходила в его доме.

Городская деревянная усадебка Лужена высилась чуть далее по набережной, на том же левом берегу реки. Высилась — это не красное словцо, а истинная правда, ибо над одним ее крылом взлетела башенка. До настоящих колоколен этой резной игрушке было далеко, но обзор с нее, пожалуй, открывался не последний. Капитан, заметив интерес к ней, скромно улыбнулся от крыльца:

— Из-за эдакой мачты и брал. Сразу влюбился! В погожий день полгорода как на ладони.

Навигатор, разумеется, изъявил желание посетить это чудо. Уговаривать Лужена не пришлось — он в тот же миг позвал гостей за ним последовать. Дорогою Рауль благодарил, а Эмма деликатно промолчала.

— Уже поднимались туда, матушка? — улыбнулся ей сын, пока они подотстали в гостиной — радушного хозяина было непросто догонять.

— Имела удовольствие, — строго сказал та. — Мы добрые соседи, как-никак.

— Ийя говорила, что вы с капитаном очень дружите.

— Рауль, — матушка несколько нахмурилась. — Я вновь должна тебе напомнить о приличиях? Ты позволяешь себе такие странные намеки, что вынуждаешь на ответное любопытство.

— Извольте! Но мне нечего скрывать — я не женат тайком и не имею к этому стремлений.

— Вот это дивно! — отозвалась не глядя Эмма. — Отчего же тогда, едва ты прибыл в порт, старшая барышня Нортис вдруг напросилась ко мне на чай и битый час о тебе расспрашивала?

— Нерина Стефановна? Обо мне?? — Рауль в этот миг заходил в кабинет и едва не споткнулся.

— Осторожно, высокий порожек! — запоздало крикнул капитан из-за зеленой дверцы в кабинете, откуда начиналась лестница наверх.

— Полагаешь, она имела ввиду какого-то другого моего сына-навигатора?

Рауль не отыскал достойного ответа. Леди Нерина раз от разу его удивляла все пуще. Что она прячет за карими глазками? После отповеди у монастыря он уж никак не ожидал от барышни такого интереса.

«Содержимое женских голов и не пытайся рассортировать — потонешь», — напомнил себе мудрый навигатор.

Отчего они не могут чувства содержать в порядке? Вот, скажем, как в кабинете Лужена — отрада для сердца и глаз!

Не слишком светлый — в порыве ностальгии он был отделан в точности под капитанскую каюту — и очень хорошо обставлен. Вишневого дерева стол с огромной картой, чернильница из малахита, по стенам — еще больше карт в золоченом багете. На них — и вовсе каждая деталь подписана, измерена, имеет широту и долготу. Славно бы родителям такую составлять для барышень и выдавать неосторожным кавалерам: «Бегите, юноша: у мыса Любопытства по весне шторма, а возле берега Вежливых Приветствий — скопление рифов».

Следуя за матушкой по винтовым ступеням внутри квадратной узкой башенки, Рауль громко спросил вперед:

— Вы, кажется, скучаете по службе?

— Возможно, я скучаю более по дням, когда на дождь не ныли кости, — откуда-то с верхушки рассмеялся капитан.

Принимая во внимание живость его подъема — старость эта была напускной, и он немилосердно ей кокетничал. Вдова, надо признать, тоже ступала бодрее обычного.

— Карты из вашей коллекции невероятно хороши! — продолжил Рауль. — Я отмечал это еще у матушки.

Капитан уже был на площадке и протягивал руку Эмме, помогая даме в юбках выбраться из люка. Проворство ее в этих обстоятельствах было достойно восхищения, которое он преохотно ей дарил.

— Вы льстите мне, господин лейтенант, — скромничал он, глядя на мать, но обращая речи к сыну, появившемуся следом. — Рука еще тверда, но в юности была куда точнее.

Свою ладонь Эмма забрала у него не сразу — видимо, рука его и впрямь была надежна. Рауль замер на последней ступени.

— Все эти карты рисованы вами? — изумился он. Само собою, всякий капитан силен проводить замеры и строить пути, но эти чертежи казались настоящим искусством, достойным перенесения не только на гобелены, но и на страницы ценнейших печатных альбомов посредством гравюр.

«Там они и есть!» — вдруг припомнил Рауль.

— Так это ваши труды иллюстрируют половину учебных пособий Морского корпуса? Они подписаны «Геодезист Лужен», я вас не угадал за этим!

— Я выпускник по картографии, — кивнул капитан. — По