По подсохшей грязи волочились из порта телеги, по настилу из досок гулял разномастный наряд — от нянькиных чепцов и кружев барышень до распираемых от государственных забот чиновничьих камзолов. Более всего, однако, было застиранных мартосовых рубах заморской моды. Приезжим было здесь не до гостинцев — на Дивинской весь товар для благородных, лотошники и магазины ломят, не щадя! Зато бродить по длинному речному берегу сподручно, а цену важно спрашивать никто не запретит. Иные по ладийски только и умели «Сколько?» да пару-тройку более неоднозначных выражений.

Среди холщовых спин пташка-Нерина не застала адресата сестриной «живой картины». В досаде через гул подков и голосов осведомилась — зачем Аиде краски моря, если уже месяц на пяльцах скучает огненно-рыжая работа «Жар-птица в закатных лучах»? Этой не к месту явившейся зоркостью Нерина и снискала наречение «лапшой». Осудив, Аида развернула свой ответ — вдруг сестра больше не спросит, как тогда хвалиться?

— Я буду расшивать кисет, — поведала она всей улице. — Подушки мне давно наскучили.

— Кисет? — нахмурилась Нерина, все-таки убавив лицедейский тон на всякий случай. — Надеюсь, ты…

— Разумеется, не для себя! — с обидой возмутилась Аида и бросила свой быстрый птичий взгляд куда-то влево. Нерина тотчас же отправила вдогонку свой.

— Кто удостоится получить от тебя подобный сувенир? — уточнила она. — Каково будет ему полгода обходиться без кисета?

Рукодельная скорость младшей сестры была для всей семьи привычным поводом к улыбке. Аида — диво! — не обиделась. Пальчики клевали нити на лотке с большим изяществом.

— Не завершу сейчас — отдам по возвращении.

Она проворно вытянула из лотка аквамариновую нить и повелела отмотать ей половину. Лоточник начал что-то отмечать о дивном вкусе, но получил двойной безмолвный птичий взор и больше в их опасную беседу не мешался.

— Чьем возвращении? — Нерина снова оглянулась влево хищною орлицей.

На этот раз не вовсе зря: аидиного кавалера не сыскала, зато заметила веснушчатого Тедьку. Следопыт маялся поодаль, у парфюмерной лавки, и отчаянно передавал послание бровями — «немедля надо говорить». Орлица вся подобралась.

Аида никуда не торопилась и обстоятельно расплачивалась за моток.

— Ты скучная, хотя и влюблена, — обвинила она. — Поэтому я ничего тебе не расскажу — узнаешь все последняя.

Нерина даже растерялась: оспорить «влюблена» или воспитывать дуреху? Маневр был, очевидно, рассчитан на первое, поэтому орлица ухватилась за второе.

— Голубушка Аида! — сказала она со сварливостью. — Ты очень уж всерьез приняла куртуазию господина картографа.

Аида приклонила голову к плечу и лукаво улыбнулась.

— Разве черные очи и брови мои не так хороши, что и краше их нет на всем свете? Разве черные косы мои не — не длинные змеи, что перевились вокруг моей головы?

Нерина сердито прервала этот поток сатирических цитат из чего-то знакомого.

— В твои лета бы нужно знать, что это игра, и не более, — напомнила она, уже мало занятая поиском аидиного зрителя. Как бы выпроводить щебетунью, чтобы потолковать со следопытом? Та, напротив, увлекалась пуще, и бремя тайны стало для нее невыносимым.

— А я другое знаю — что скоро получу ангажемент! Еще до выхода «Императрицы Эльзы» в море!

Прохожие даже оглянулись, чуть не готовые немедля поздравлять. Нерина с облегчением отметила, что среди них сегодня нет знакомых.

— Вздор, — пожала она плечиком. — Ты ему несколько не интересна.

Слушала она уже рассеянно. Вероятно, на вести о грядущем сватовстве Аида ждала несколько другого впечатления — сестра могла бы хоть чуточку изумиться!

— Увидим! — ударил в доски каблучок. — До чего ты нудная, Нерина! Не желаю с тобой ходить, встретимся дома.

Желанная Аидой встреча состоялась, намек на сватовство унесся кому следует и тратить время на прогулку больше не было нужды. Она запрятала аквамариновый моток в поясную суму и тотчас отшагнула в решимости покинуть место.

Нерина приметила на всякий случай, что сестра как будто собирается упорхнуть в сторону дома, а не за приключениями, и вместо огорчения нетерпеливо помахала ей рукой.

— Не позабудь дорогу, если с пути тебя куда-то станут сманивать открытой лестью.

— Завидуешь? — с надеждой фыркнула Аида в последней попытке задеть.

Старшая сестра кивнула, кажется, не слишком вдумываясь в смысл — глаза блуждали поодаль, где все еще сигналил изнемогший Тедька.

Сердитая Аида поплыла вперед, но без большого пыла — сделала два шага, долго завязывала поясной мешочек, потом отвлеклась рассмотрением вывески «Кольца» и целую минуту поправляла край перчатки на локте. В конце концов немолвленный секрет ожег язык настолько, что она обернулась к сестрице в самый последний раз.

— Между прочим, — довольный нос поднялся к небу, — я не говорила, что это господин картограф.

И невозможная хвастунья наконец-то скрылась меж людей. Чего ей стоило уйти, так и не узнавши тайные дела самой Нерины — даже волевому человеку нелегко вообразить.

Нерина тоже с трудностью подождала еще минуту, перешла улицу с дощатого настила на дивинский затоптанный берег — незачем прохожим и лотошникам греть уши о ее секреты — и лишь тогда красноречивым взглядом позвала к себе докладчика. Тедька кинулся к ней наперерез телегам точно заяц, за что собрал немало добрых пожеланий от возниц. Фельдмаршал стала личиком к реке, укрылась кружевным зонтом от тротуара и, наконец, изготовилась слушать.

— Насилу вас нашел, — первым делом доложился ей ловец и, осторожно оглядевшись, вынул из-за пазухи помятую тряпицу. — Вот, други раздобыли кой-чего. Я за него пять медных отдал!

Фельдмаршал покосилась с несколько брезгливым интересом.

— Кота в мешке мне продаешь, мошенник?

— Пошто? — обиделся добытчик. — Вот, глядите, не жалко.

С любовью развернул платок и поднял барышне повыше. Находке удивилось даже солнце: скорый любопытный луч поймал в ладони шестеренку — синюю, с кривою выпуклой чеканкой «УЛ 004 Итирсис 7110 Императрица Эльза».

Сердце Нерины немедля зашлось — подобные участвовали в инженерии колес на шхуне!

— Кто-то его выбросил? — едва поверила она.

— Не! — уверенно ответил ей ловец. — Нарочно под мешками схоронил. Мне поповский сын буквы прочел, говорит, там прозывание шхуны как у мага нашего. Я потом посмотрел — оно точно, похоже.

О той седмице на экскурсии Нерина видела такие артефакты — шестерни выделялись окрасом и в память легли хорошо. На лишние детали они мало походили — у каждой даже номер выбит! Уже не медная — серебряная луна упала на мальчишкину ладонь, а синяя холодная загадка перешла в пальчики фельдмаршала.

— Я знал, что вы не жадная! — восхитился Тедька.

Не из-за этого ли малого «УЛ» в то утро сорвалась прогулка? И отчего такую ценность вынесли со шхуны? Едва ли здесь виной Рауль