– Привет не передавала? – усмехнулся Травин.

– Иди ты к лешему! – сердито бросил Кирилл. – Вот надо тебе все испортить! Вова! Ну, зачем?

– А чтобы перестал уже вспоминать и начал устраивать свою личную жизнь!

– Любовь… – развел руками Капустин.

– Да хрен с ней, с вашей любовью! – Днепровский не выдержал. – Что за сон-то? Рассказывай!

– Да он короткий совсем. Снится мне космос. Вокруг все черное-черное. И звезды сияют. Правда, сегмент космоса незнакомый. Может, и галактика даже уже наша. И я как бы знаю, что нахожусь тут рядом, но себя не вижу. Вижу только, как подлетаю к какой-то системе с огромной звездой, белой аж до голубоватого свечения. А рядом с ней – безумно красивая планета-гигант. Как наша Земля, такая же изумрудная. И возле нее – целая космическая флотилия. Из одного корабля в космос вылетает звездолетчик в облегающем белом костюме. На голове его круглый шлем с прозрачным лицевым щитком. И больше никакого снаряжения на нем нет. Как он дышит, совершенно не понятно. Он меня увидел и смотрит так внимательно, по-доброму, что ли. Я у него вроде как спрашиваю, но без слов: «Кто ты?» А он улыбается, и его глаза начинают светиться белым светом, как звезда этой системы. И отвечает, что он – это все мы, только в будущем. Представляете? Вот это сон! Что скажете?

– Скажу, что мне очень интересно, кто такая эта Алевтина Николаевна Брежнева. – Беляков, усмехнувшись, посмотрел на разочарованно вздохнувшего Травина. – Никто не в курсе?

– Нет. – Капустин покачал головой.

– Судя по фамилии, она может оказаться дальней родственницей товарища Самого.

– Повелителя Олимпийских колец прошлого века? – уточнил Илья.

– Угу, – с серьезным видом кивнул Днепровский.

– Вы эфир-то отключите, – рассмеялся Травин. – А то еще отстранят от полета.

– Не отстранят. – Днепровский махнул рукой и ввел на сенсорной панели управления ряд команд. На главном дисплее появилось изображение группы созвездий. – Уже не успеют. – Капитан первого межзвездного космического корабля класса «Адамас» наклонился к микрофону сверхдальней связи: – Сергей Днепровский, капитан корабля. Товарищ министр, вверенный мне экипаж в полном составе готов к выполнению поставленной Верховным Советом задачи.

– Принято, товарищ капитан. Действуйте согласно разработанному плану.

– Служу Советскому Союзу!

– Служу Советскому Союзу! – эхом подхватили находящиеся рядом друзья.

Связь отключилась. Днепровский посмотрел на звездолетчиков:

– Погнали, Нерушимая?

– В добрый путь! – кивнул Капустин.

Беззвучно загудели надсветовые третьего поколения. Хвостовая часть сверхгиганта окрасилась идеально белым светом разгорающейся неудержимой мощи.

Прямо по курсу, через многие световые года лежал давно манивший человечество центр галактики.

Эпилог

Кеплер -62 f. Южное полушарие. Аргендарская долина, г. Восход-6.

Я потер усталые глаза, начавшие слезиться от сигаретного дыма. Надо проветрить помещение: слишком накурено. Сезон песчаных бурь ожидается через две недели, и сейчас погода стоит просто изумительная. Теплые и безветренные вечера напоминают мне дом родителей под Ростовом-на-Дону. Так же пахнет созревающими яблоками и цикады стрекочут, стараются, создавая непередаваемую атмосферу летней ночи.

Я открыл окно и вернулся к светящемуся экрану информационного носителя. Перечитал еще раз написанное мной за последние дни.

Есть две причины, по которым я решил опубликовать эту небольшую повесть.

Первая из них – это утраченная память.

В последнее время прошлое стало стремительно забываться. Теперь с каждым новым поколением молодые люди, уже привыкшие к разнообразию и той легкости, с которой они это разнообразие получают, стали считать, что так было всегда. Что долгие годы, складывающиеся в столетия непрерывной борьбы, были не чем иным как шаблонами множества героических литературных произведений. И что период становления не только человека в космосе, но и человека на собственной планете Земля, с которой он начал экспансию, являлся не более чем очередным этапом путешествия во времени. Вроде перехода из одной комнаты в другую.

Нет, мои дорогие. В те времена, о которых пойдет речь, все только начиналось. До блокады Цереры и введения там карантина было еще очень и очень далеко. Общественный резонанс, вспыхнувший после обнародования результатов дела, получившего в дальнейшем название «Муравьи на сахаре», тоже еще в далеком будущем. О наличии жизни и разума во вселенной все только предполагали. Не была еще обнаружена расы живых камней, представители которой будут найдены на земле, в пустыне Североамериканского континента. Об открытии же цивилизации, аналогичной земной, приходилось только мечтать. Ситуация, подобная той, что произошла на Амаксикане, могла привидеться разве что в самых смелых снах писателей-фантастов.

Бедный Краннер! А ведь он до конца верил, что к его мнению прислушаются. Что приводимые им доводы будут убедительны и человечество станет более бдительным.

Не поверили. Высмеяли, лишив всех титулов и званий. Отправили на почетный пожизненный отдых в Подмосковье.

Но это все будет потом. А во времена, о которых пойдет речь, только закончилась первая фаза изучения гиганта Юпитера и строительство орбитальной станции «Королев». Роботизированные экспедиционные платформы ГДР «Дауфт» и «Эдельвейс К» выслали сигналы об установке на границе Солнечной системы волновых маяков. Человек, едва побывав во всех уголках своей родной системы, уже глядел жадным до открытий взором в бескрайнюю даль космоса. И инженеры Новосибирска, Ленинграда и Праги уже приступили к переносу с бумаги на металл первых деталей новейшего межзвездного корабля. Совсем скоро должен был состояться первый тестовый запуск, а затем и межзвездный полет.

Вторая же из причин – это архивные записи двух членов экипажа корабля «Адамас», оказавшиеся у меня на рабочем столе и проходящие в качестве вещдока по другому делу, которым заинтересовался мой отдел. Они и были, в большей степени, катализатором, который подстегнул меня к действию. Буквально месяц назад время, отведенное для неразглашения результатов следствия, истекло, и я, находясь в заслуженном отпуске, смог с чистой совестью взяться за работу с этими старыми документами.

Может быть, теперь, после того как записи дневников будут опубликованы, многие из современных читателей сумеют, наконец, в полной мере оценить масштаб и силу борьбы, разгоравшейся каждый день в жизни этих людей.

Кем были на самом деле Днепровский, Травин, Беляков, Махов и Капустин? Обычными героями своего сурового времени, требующего принятия волевых и смелых решений? Или же простыми романтиками, стремящимися с чистой душой и широко открытыми глазами в неизведанные дали? К материкам чужих планет. К белым пятнам неизвестных полюсов. Что двигало ими? Что заставляло их осознанно идти туда, где еще не ступала нога человека?

Мне думается, что однозначного ответа, к великому сожалению, на эти вопросы мы так и не получим. Каждый из читателей будет решать исключительно для себя.

А еще мне думается, что я все-таки уберу из чернового