собиралась как-то пакостить. Мне надоело, что Констанс и компания находят сотню способов посмеяться надо мной. Джейк как-то спросил, почему я не отвечаю им, сказал, что может помочь поставить девочек на место, и я всерьез задумалась об этом, когда твоя девушка и ее подруги разбивали здесь стаканы, – указываю на боулинг-клуб, – а мне пришлось извиняться под угрозой увольнения.

Сжав челюсть, Оливер кивает.

– Помню. Но я спрашиваю о своих отношениях, Бэйли сказала, что вы с Джейком хотели поссорить нас.

– Да, мы хотели, чтобы ты раскрыл на нее глаза, потому что эти отношения разрушали тебя, но ты никого не хотел слушать.

– Было бы странно, если бы в отношениях со своей девушкой я бы прислушивался к мнению других людей.

– Просто хочу, чтобы ты понял, что мы никого не подставляли и не создавали поводы для ваших ссор.

Усмехнувшись, Оливер потирает щеку.

– Полагаю, я должен поблагодарить вас за это? Я пытаюсь понять тебя, но никак не получается. Друзья так не поступают, Мик.

Последняя фраза заставляет меня нервно рассмеяться, и эта реакция наконец-то заставляет Оливера взглянуть на меня впервые за время нашего диалога.

– Ты прав, друзья так не поступают. Где была твоя дружба, когда твоя девушка дала мне прозвище, которое оскорбляет не только меня, но и мою маму? Где была дружба, когда каждый в школе называл меня так? Каждый, включая твою девушку. Где была твоя дружба, когда Констанс с подругами из раза в раз разбрасывала мусор у моего локера, думая, что это смешно? И как только твоя девушка изменила тебе, бросила и ушла к другому, после того как я видела, насколько ты сломлен, я вижу, что ты прощаешь ее. Я ненавижу ее за то, что она причинила тебе боль и говорю тебе об этом в лицо. И что ты, как хороший друг делаешь на это?

Сделав шаг назад, я развожу ладони в стороны, из моих легких продолжают вылетать нервные смешки, хотя глаза жжет от слез, и я чувствую себя сумасшедшей. Хотя может так и есть.

На лице Оливера отражается удивление вперемешку с виной. Кажется, он не ожидал, что я буду нападать, а не защищаться.

– После того как я высказываю свое мнение, ты затыкаешь мне рот и наказываешь меня местом в машине. Ругаешься с друзьями, родителями, со всеми вокруг из-за нее, а теперь приходишь и смотришь на меня с этим долбаным разочарованием, как будто я заставила Констанс влюбиться в другого парня. Все близкие тебе люди пытаются спасти тебя из токсичных отношений. Неужели все вокруг ошибаются?

Утерев с щек слезы тыльной стороной ладони, я начинаю загибать пальцы:

– Твоя мама, Ник, Рэм, Джейк. Неужели все мы желаем тебе плохого? Черт, если бы я попала в похожую ситуацию, ты бы самым первым вытаскивал меня из таких отношений, разве нет? Да ты ведь первым пытался уберечь меня от Джейка, но только знаешь что? Сегодня именно Джейк и Ник бросились выхватывать из твоих рук телефон, когда речь зашла о том, что мы с тобой натворили на мой день рождения. Именно Джейк защищает меня, когда в этом нет необходимости. И да, я в этом не нуждаюсь, но не могу не сравнивать отношение, понимаешь? Так что если ты думаешь, что я буду сейчас стоять здесь и просить у тебя прощения, то пошел ты, Оливер! Не смей вести себя так, будто я боролась не за тебя, а против тебя.

– Мик, – Олли делает шаг вперед, но я вскидываю ладонь.

– Я так сильно боялась потерять тебя, Олли, ты бы знал. Ты был ко мне добр, а еще у меня никого не было, совершенно никого. Ты хоть можешь себе представить, как мне было страшно и одиноко от мысли, что ты отвернешься от меня? Ты хочешь быть хорошим для всех вокруг, но не для меня. Ведь это же я, куда я денусь, верно? И я все время оправдывала тебя, – сжав кулак, я хлопаю им по своей груди, – и только и делала, что глотала и глотала любые твои ошибки. Но зато если я оступаюсь, ты выкручиваешь уровень проблемы на максимум и сразу же отказываешься от меня. Я должна выслушивать тебя, не обижаться, не высказывать свое мнение, рисовать обложки для группы и, конечно же, держаться подальше от Джейка Элфорда, потому что он, – я делаю кавычки из пальцев, – истинное зло. Проснись, Олли, все не против тебя, а борются за тебя и пытаются спасти.

Я замолкаю и слышу лишь свое тяжелое дыхание. Виски пульсируют от боли, а в ушах стоит звон. Злость сменяется усталостью, но я не жалею о том, что сказала.

Оливер выглядит ошеломленным, словно я не говорила, а била его по лицу, хотя я действительно была близка к этому. Потому что годы невысказанных обид вылились в этот самый момент. Я больше не хочу бороться за него, я устала жить в страхе потери нашей дружбы. Почему все выглядит так, будто это нужно только мне?

– Мик, – приглушенно зовет он. – Я не знаю, что сказать. Мне так жаль.

– Мне тоже.

Кивнув, я пячусь. Хочу уйти, потому что знаю, что сейчас Оливер начнет извиняться, я буду плакать, а потом при разговоре с Джейком снова начну выгораживать Оливера. Мы ходим по кругу и совершаем одни и те же ошибки. Нужно время, чтобы действительно сделать выводы.

– Просто подумай обо всем, что я сказала. И насчет группы, если хочешь уйти в соло, скажи парням. Если нет, то помирись уже с ними, черт возьми. Они тебе не враги.

Я иду к автобусной остановке и надеюсь, что Оливер не пойдет за мной. Прождав автобус пятнадцать минут, я захожу в теплый салон и достаю телефон. На экране горит множество оповещений от незнакомых людей. Фанатки Норд, Констанс и пары Констанс с Оливером атаковали мои личные сообщения.

Рози Шапиро: Как же мерзко. Ты переспала с чужим парнем, помни, что жизнь — это бумеранг, тебе все вернется!!!

Минди Стенберг: Гори в аду, шлюха.

Челси Миллиган: Убери лапы от Джейка, даже не смотри в его сторону, уродина, он мой.

Сообщений слишком много и явно будут еще, поэтому я лезу в настройки и закрываю возможность писать мне в личные сообщения тем, кого нет в моем списке друзей, следом закрываю комментарии к фото, под которыми уже скопилось множество оскорблений.

Это неприятно, но я уже получала подобные сообщения. Каждый раз, когда Олли отмечал меня на фото в соцсетях,