1509 года разгромил венецианские войска при Аньяделло, поставив крест на экспансии Венеции на материке; и наконец, в 1511 году, желая вытеснить Францию из Италии, созвал еще одну международную коалицию – Священную лигу.

Главной жертвой последнего шага стала Флоренция. 11 апреля 1512 года в битве под Равенной, где сошлись войска Людовика XII и союзные силы Испании и Папской области, погиб французский военачальник Гастон де Фуа. И хотя Франция все равно победила, смерть полководца привела к тому, что ее войска со временем покинули Апеннинский полуостров, а Людовик XII в конце концов лишился Миланского герцогства. После этого Флоренция, союзница Франции, внезапно оказалась в изоляции. Произошло немыслимое, и ситуация стала ухудшаться все быстрее и быстрее. Испанская армия вошла в Тоскану и 29 августа 1512 года разграбила город Прато, расположенный совсем недалеко от Флоренции. Весть об этом вызвала во Флоренции ужас, и 31 августа несколько вооруженных аристократов, решив обратить ситуацию себе на пользу, пригрозили Содерини смертью, заставили его бежать – и открыли ворота испанцам. 1 сентября власть снова вернулась к семье Медичи, и уже 16 сентября флорентийцы поневоле проголосовали за отмену государственных институтов, установленных в 1494 году. Так и свершился настоящий переворот: вместо того чтобы разделить власть с простыми гражданами в Большом совете, городская олигархия – или по крайней мере ее заметная часть – предпочла, чтобы городом снова правили потомки Козимо Медичи. Почти два месяца спустя, 7 ноября 1512 года, Макиавелли, прослуживший четырнадцать лет, был уволен и переехал в свое загородное поместье в Сант-Андреа-ин-Перкуссина – маленькую деревушку в двадцати километрах к югу от Флоренции, откуда мог лишь издали увидеть купол городского собора в солнечные дни.

Глава 2

Народный «Государь»

Вчера кардинал [Джулио] Медичи поспешно спросил, известно ли мне, что вы наняли на службу Никколо Макиавелли. Когда же я ответил, что ничего об этом не знаю и полагаю это невероятным, он сухо произнес: «Я не верю этому и сам; однако так нам сообщают из Флоренции, и я напоминаю Джулиано, что это не нужно ни ему, ни нам… Известите его о том, что я настоятельно прошу не вступать в общение с Никколо».

Из письма Пьеро Ардингелли [секретаря Льва X] к Джулиано II Медичи, 14 февраля 1515 года

Иллюзия, фундамент и поток

«Принцесса: Макиавелли для женщин» (The Princessa: Machiavelli for Women); «Менеджер мафии. Руководство корпоративного Макиавелли»[6]; «Макиавелли в Брюсселе: искусство лоббирования в Европейском союзе» (Machiavelli in Brussels: The Art of Lobbying the EU) – бестселлер с продолжением «Еще больше Макиавелли в Брюсселе» (More Machiavelli in Brussels); «Руководство бабника по макиавеллизму» (The Machiavellian’s Guide to Womanizing); «Макиавелли для мам: максимы для эффективного управления детьми» (Machiavelli for Moms: Maxims on the Effective Governance of Children); «Библиотекарь-макиавеллист: как завоевать сторонников, совладать с сокращением бюджета и оказать влияние на заинтересованных лиц» (The Machiavellian Librarian: Winning Allies, Combating Budget Cuts, and Influencing Stakeholders)… Известнейший труд Макиавелли по сей день питает стремительную реку подражаний – «пособий по самопомощи» и «учебников для лидеров», выдержанных в том самом аморально-циничном духе, какой, если верить молве, был свойствен самому автору. Само собой, изначальный трактат, написанный в 1513 году, мало похож на эти грубые подделки и ложные истолкования, однако даже они могут дать нам нечто ценное для понимания настоящего «Государя».

В чем же секрет их успеха? Конечно, бренд на слуху, чему в недавние годы способствовали такие сериалы, как «Борджиа» (2011–2014), и видеоигры вроде Assassin’s Creed II (2009–2010). И все-таки важно признать, что в Макиавелли есть что-то неизменно пленительное. «Государь» не только с предельной откровенностью повествует о тайных механизмах властных отношений и срывает покровы с политики, обнажая ее истинный, прежде неведомый (и мерзкий) лик, – но более того, мировоззрение, представленное в нем, во многом выходит за пределы специфических примеров-иллюстраций, и книга завладевает умами читателей даже тогда, когда речь в ней идет об исторических событиях и проблемах, весьма далеких от наших дней. Притягательная сила уроков, которые преподает нам «Государь», обусловлена прежде всего тем, что мы – как принято считать – можем непосредственно воспользоваться их практической мудростью в неисчислимом множестве самых разнообразных ситуаций. Например, Джакомо Леопарди, итальянский поэт и философ XIX века, говорил о «макиавеллизме высшего общества», когда описывал атмосферу, царившую в салонах, где день за днем с цинизмом претворялись в жизнь правила и принципы, предписанные в «Государе», что приводило к непрестанной войне всех против всех.

Один из столпов вселенной Макиавелли – это загадочный разрыв между истинным и мнимым, то всемирное царство иллюзии, из которого удается освободиться лишь немногим мудрецам. «Государь» повторяет эту мантру снова и снова: все не то, каким кажется, и все обманывают друг друга, но, более того, все готовы быть обманутыми. Даже правители не могут избежать этой всеобщей слепоты, и пример тому – владыки эпохи Возрождения, готовые платить большие деньги за официальный титул, дарованный папой или императором, и пребывающие в блаженной уверенности, что слова и ярлыки даруют им реальную власть. Напротив, рассудительным и практичным может по праву считаться лишь тот политик, который верно оценивает расстановку сил, поскольку смотрит не только на ближайшие последствия любого действия, но гораздо дальше и проницает взором в самую суть вещей – в отличие от простецов, чей взгляд лишь скользит по их поверхности. Более того, пусть даже в «Государе» этот призыв – думать прежде всего о главном – нацелен на то, чтобы привлечь внимание к важнейшей роли военной мощи и народной поддержки, в нем скрыт и другой смысл с гораздо более широким подтекстом. Он учит нас «не судить по одежке» и всегда отделять зерна от плевел – и благодаря этому сохраняет свою актуальность по прошествии многих веков, причем в мире, где феодальных титулов уже не существует, а политическая борьба лишь изредка перерастает в вооруженные столкновения.

Другая характерная черта мироздания Макиавелли – это неизменный и нескончаемый поток перемен, увлекающий за собой и людей, и государства, хаотичный, неодолимый, и самое опасное – сметающий с лица земли всех, кто не готов ему сопротивляться. Благоразумный политик, понимая силу непредвиденных обстоятельств, спешит заранее оценить, насколько велики его возможности к сопротивлению, и заблаговременно принимает меры предосторожности; он, если обратиться к дорогому для Макиавелли образу, беспокоится о «крепкой основе», которая, словно фундамент, скрытый в толще земли, удерживает здание, позволяя ему устоять при любых условиях, – и тем противодействует вечно непостоянной фортуне, олицетворением которой для авторов эпохи Возрождения была стихия воды. Именно поэтому государь, как уверяет нас Макиавелли в двадцать пятой главе, должен уподобиться инженеру и прежде всего своевременно возвести заграждения и плотины на пути бурной реки.

Впрочем, даже