могут быть небесполезны. Проведение дорог в крае скорее всего может быть возложено на корейцев, не помешав этим их незатейливому хозяйству, удовлетворяющему, вместе с тем, ограниченным потребностям корейца, а что корейцы могут быть употреблены на эту работу, доказывает дорога, сделанная ими, в долину Тизин-хэ от поста Новгородского. Занять этою работой наших крестьян, предполагая поселение их на побережье и не делая существенного вреда их хозяйству, по меньшей мере – затруднительно, если не совершенно невозможно. Крестьянин наш, занятый весною пашней до начала сенокоса, летом – кошением сена до начала жатвы, осенью – уборкой хлеба, продолжающейся до зимы и даже зимой еще домолачивающий оставшийся необмолоченным хлеб, естественно, не может отдать своего времени ни для правительственных, ни для общественных работ, не делая вреда своему хозяйству. Вытеснить из края мандзов, избавив край от вредной порубки лесов, потребляемых мандзами для сбора грибов, и хищнической разработки благородных металлов, вызвавшей в 1868 году переполох, приобресть весьма полезное влияние на тазов и, вместе с тем, не повредить торговле морской капустой, могут только корейцы, сами хорошие ловцы капусты.

Это было бы полезно еще и в том отношении, что сделало бы нас действительными хозяевами края, которыми нас не признают от реки Тазуши до Императорской Гавани, и отдало бы в наши руки торговлю морскою капустой, пошлина с которой могла бы служить не последнею статьей дохода и покрыла бы все расходы по переселению корейцев. Это переселение началось в конце 1864 года переходом к нам пяти семей, вслед за которыми в первой половине 1865 года переселилось уже до 50-ти семей; радушный прием этих корейцев, а главное-пособия, оказанные со стороны правительства и частных лиц, дали им возможность устроиться весьма удовлетворительно для первого года, а это имело влияние на привлечение к нам новых переселенцев. Корейцы были поселены в долине Тизин-хэ. В конце 1865 года и в начале 1866 года вновь переселилось к нам до 60-ти семей. Корейцы эти поселились частью в Тизин-хэ, частью в новых деревнях в долинах Сидими и Мунгугай. Последняя из этих деревень, расположенная вблизи китайского винокуренного завода, была разорена хунхузами в 1868 году, которые сожгли и разграбили винокуренный завод. К осени 1866 года корейцы не только были обеспечены снятым хлебом до нового урожая, но некоторые имели даже избыток. К несчастью, ограниченные средства, выданные им в пособие, и трудность сообщений не дали возможности снабдить их хорошими орудиями для хлебопашества; купленный же случайно один американский плуг не мог удовлетворить всех, желавших им воспользоваться. Ко всему этому следует прибавить, что корейцы трудолюбивы, честны, чистоплотны и услужливы» (конец цитаты).

Остается упомянуть о том, что в 1870-х годах в значительно возросли закупки корейского крупного рогатого скота для войск и населения Приморской области. Сначала скот шел через город Хуньчунь по китайской территории, а затем установились прямые связи с корейскими скототорговцами. В связи с этим власти города Кёнхына сочли выгодным для себя допустить прогон скота на русскую территорию непосредственно через российско-корейскую границу с уплатой с каждой головы таможенной пошлины. Такую же систему обложения пошлиной кёнхынские власти распространили и на обратный переход из России на корейскую территорию. Таким образом, корейская граница на этом участке, несмотря на отсутствие официальных отношений между странами, фактически оказалась открытой для свободного сообщения. «Несмотря на предпринимаемые корейскими властями меры по запрещению перешедшим в Россию корейцам посещать Корею, чтобы навестить родственников, покупать домашнюю утварь, сельскохозяйственные и другие орудия, одежду, скот, связь между жителями северных провинций Кореи и жившими в Приморье корейцами не прерывалась. С другой стороны, в 70-е годы усиливается и движение корейцев в русские пределы на заработки. Прибывая весной, они осенью возвращались домой» (А.И. Петров. Корейская диаспора на Дальнем Востоке России…).

Пограничный комиссар в Южно-Уссурийской крае Н.Г. Матюнин в своем рапорте от 15 апреля 1880 года на имя военного губернатора Приморской области докладывал, что ежегодно только в Суйфунский округ на заработки и полевые работы приходило до полутора тысяч корейцев, а для добычи морской капусты – до 500 человек.

Перепись В. Висленева

Разумеется, многие из временно прибывающих на заработки в Россию корейцев оставались здесь на постоянное жительство, что приводило к неконтролируемому возрастанию оседлого корейского населения в крае. При этом точное количество корейских переселенцев оставалось неизвестным, так как никакого постоянного и систематического учета российские власти не вели. В связи с этим генерал-губернатор Восточной Сибири генерал-лейтенант барон П.А. Фредерикс в июне 1878 года предписал старшему чиновнику особых поручений при Главном Управлении Восточной Сибири, надворному советнику В. Висленеву отправиться на Амур «для собрания подробных статистических сведений о корейцах, поселившихся в Амурской и Приморской областях, и других инородцах Южно-Уссурийского края». Предполагалось провести полную перепись корейского населения и собрать сведения «о состоянии корейских поселений, образе жизни, занятиях корейцев и о их влиянии на прочее население края». Выражение «на Амур» означало в то время не только и не столько долину этой реки, сколько весь обширный Приамурский край вплоть до Посьета и Находки.

В. Висленеву была дана подробная инструкция, в которой ставились достаточно конкретные задачи: представить сведения, в каких местностях водворены корейцы; какими ремеслами они занимаются; насколько правильно устроен их хозяйственный быт; насколько корейцы приносят пользы краю и можно ли ожидать от них в будущем полезного населения; в каких корейских селениях устроены школы и на какие средства они существуют; насколько обрусели корейцы и упрочили свой материальный быт; какая у них принята система хлебопашества; какой преимущественно хлеб они сеют; могут ли они усвоить крестьянский способ обработки пашенных земель и засевать наши хлеба; предвидится ли закупка у корейцев хлеба для казны; представляется ли ныне возможным обложить государственной податью всех живущих в русских пределах корейцев.

В заключение инструкции В. Висленеву предписывалось: «Вместе с тем совместно с пограничным комиссаром Вы обсудите все вопросы, относящиеся до внешних сношений с пограничными властями, и представите более подробные соображения по всем тем заявлениям комиссара, которые содержатся в его годовом отчете за 1877 год».

Столь подробная инструкция свидетельствует, что администрация Восточной Сибири к концу 70-х годов XIX века усилила внимание вообще к «инородцам», а в частности – к переселению корейцев в российские пределы. «Это объяснялось не только интересами заселения и освоения Приамурья, но и приближающимися переговорами с Кореей об установлении официальных отношений, в связи с чем необходимо было определить политику русских властей и по отношению к корейским переселенцам» (Б.Д. Пак. Корейцы в Российской империи).

В течение того же 1878 года В. Висленев провел