масштабную и кропотливую работу, лично побывав во всех селениях Южно-Уссурийского края, где проживали «инородцы», и переписав буквально каждую семью с указанием возраста, пола, имени, родственных отношений и рода занятий, а также подробно описав их быт и хозяйство. В Амурской области, в с. Благословенном, эта работа была произведена в 1879 году. В 1880 году В. Висленев представил генерал-губернатору четыре объемные книги переписи, куда в виде сводных таблиц были внесены все собранные сведения.

Краткое содержание этого труда таково: «Книга 1-я – перепись корейцам Амурской области… Книга 2-я – статистические данные об инородческом населении Ханкайского округа Приморской области, а именно: а) перепись корейского населения; б) ведомость о хлебопашестве корейского населения, с показанием количества скота, распаханной земли и засеваемого хлеба по каждой отдельной фанзе; в) перепись инородческого населения; г) ведомость о хлебопашестве и особых промыслах и занятиях инородческого населения, причем кроме сведений о количестве скота, распаханной земли и высеваемого зерна, показанных противу каждой фанзы, отмечено еще, какие именно фанзы занимаются огородничеством, винокурением, звериною ловлею и проч. и д) ведомость о месторасположении фанз и расстояниях между ними. Книга 3-я – то же для Суйфунского округа, 4-я – Сучанского округа, 5-я – Аввакумовского округа с теми же сведениями» (Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточною Сибирью. Т. IV. Инородческое население Приамурского края. Выпуск Н-й. Корейцы и инородцы Южно-Уссурийского края Приморской области. Иркутск, 1884).

Согласно данным, собранным В. Висленевым, в 1878 году в трех округах Южно-Уссурийского края (Ханкайском, Суйфунском и Сучанском) в 20 корейских селениях проживало 6142 человека (из них 1284 крещеных). На 2688 десятинах полей они выращивали следующие сельскохозяйственные культуры: в основном буду, ячмень, бобы, чумизу и кукурузу; в меньшем количестве гаолян, пшеницу, овес, гречиху, чечевицу, горох, просо, сузу и рис. Небольшая часть корейцев занималась звероловством и рыболовством; очень незначительное число их уходило на заработки в города, на прииски и строительные работы.

Далее в таблице – данные о расселении корейцев.

В селе Благословенном на Амуре насчитывалось 129 домов и фанз, в которых жило 642 корейца (из них крещеных 618 человек). Таким образом, всего в Приморской и Амурской областях в конце 70-х годов XIX века в 21 корейском селении насчитывалось 6784 корейца, из них крещеных – 1902 человека.

Приведенные в материалах переписи поименные списки и ведомости о хлебопашестве, по мнению современного историка Б.Д. Пака, «пока еще остаются единственными источниками для анализа хозяйственной деятельности корейских переселенцев в России в 70-е годы XIX века». Далее этот автор продолжает: «Перепись корейского населения Приморской и Амурской областей, произведенная В. Висленевым, была неполной и давала ответы не на все содержавшиеся в инструкции вопросы. Но она признавалась восточно-сибирским генерал-губернатором «материалом ценным и могущим принести существенную пользу для справок и различных административных соображений».

И.П. Надаров в работе 1885 года «Инородческое население Уссурийской страны (Северно- и Южно-Уссурийского края)» констатировал: «… Корейские выходцы принимались и селились сообразно указанию высшего правительства – селить корейцев вдали от границы и по возможности так, чтобы они не образовывали сплошного корейского населения, а были бы, напротив, размещены между русскими селами и деревнями. Если взглянем на карту Южно-Уссурийского края, то увидим, что при размещении корейских выходцев было желание выполнить указания высшей власти. Так, в 1979 г. между Новокиевском и Богословкой на Мангугае было 9 корейских деревень численностью в 612 фанз, в окрестностях Никольского по правому берегу Сейфуна было 7 корейских деревень в 544 фанзы, близ телеграфной станции Лоренцевой по р. Лефу 1 деревня в 52 фанзы, на Сучане, Майхе и Цимухе было по 1 деревне, представлявших в общей сложности 62 фанзы».

В этой же статье приведены таблицы, показывающие численность, посевы и имущество корейцев в 1879 году по Ханкайскому, Сучанскому и Суйфунскому округам (сведения заимствованы из материалов переписи В. Висленева без ссылки на них). Основываясь на этих данных, И.П. Надаров подсчитал количество пашни на 1 корейскую фанзу (от 1.9 до 2.4 десятин) и на 1 душу (0.41-0.47 десятин). «Таким образом, как на 1 фанзу, так и на 1 душу приходится во всех округах почти равномерное количество пашни. Сравнивая эти количества с соответственными количествами пашен для манзовского населения, видим, что вообще у корейцев пропорция пашен меньше, чем у манзов, или, другими словами, корейцы разрабатывают относительно меньше земли, чем манзы» (там же). Произведя иные вычисления, автор делает следующие выводы: «Сравнивая количество скота у корейцев с таковым же у манзов, видим, что в общем у корейцев на 1 душу приходится: лошадей вдвое меньше, чем у манзов, рогатого скота имеется почти столько же… и свиней почти втрое меньше, чем у манзов» (там же). То есть корейцы были менее богатыми, чем манзы, но производили при этом больше сельскохозяйственной продукции за счет повышенной интенсивности труда и знания выработанных веками приемов земледелия. Русские же крестьяне (к тому времени немногочисленные в Южно-Уссурийском крае) не выдерживали никакого сравнения с корейцами и китайцами, так как не смогли приспособиться к местным природным и погодным условиям.

В целом к началу 80-х годов XIX века, по более поздним данным В. Граве, в пограничных с Кореей и Китаем районах российского Дальнего Востока самостоятельно устроившееся корейское население составляло 8768 душ обоего пола. Они занимали около 6500 десятин земли в Посьетском, Суйфунском, Верхне-Уссурийском участках Приморской области (В. Граве. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье). Корейские земледельцы явились фактическими пионерами Южно-Уссурийского края, обеспечив первоначальное русское население и армию продуктами питания, а также в значительной степени создав инфраструктуру (сооружение дорог, распашка целины, инженерно-строительные работы). При этом полемика о том, нужны ли корейские переселенцы России, продолжалась.

В.И. Вагин, говоря о процессе «обрусения» корейцев и необходимости принятия их в российское подданство, писал: «В Сибири существуют целые народы со своим языком, со своим особенным управлением; разве от этого они менее русские подданные, чем коренные русские? Именно на востоке Сибири существует два таких народа: якуты и буряты. Особенно пример бурят весьма поучителен в данном случае. Они большими массами кочуют на нашей юго-восточной границе с Монголией; они сохранили в значительной степени свою племенную самобытность и до последнего времени довольно крепко держались за свою религию; никто и не думает об их обрусении. А между тем влияние господствующей расы медленно, незаметно, но тем не менее постоянно проникает и в бурятское население… И все это без всяких резких мер, без всяких видимых усилий с нашей стороны».

Однако взгляды властей недвусмысленно свидетельствовали, что отношение