что с тобой сделает если святой официум не подтвердит твои патенты. Как именно завяжет петлю, и какой длинны выберет веревку, чтобы ты не задохнулась сразу. И какой потом сложит костер, чтобы от тебя ни косточки не осталось. По-моему, ты его очень разочаровала.

— Это… неправильно. — Проведя ладонью по выбритому виску, великанша упрямо выпятила челюсть. — Я родилась в Подзимье. Да, я не целовала знак Создателя при рождении. Я не знала, какой бог самый могучий, и как правильно верить. Я не жила в каменном доме и у меня не было слуг, чтобы подтирать мне задницу. Но это не значит, что я глупая или что меня можно оскорблять… — Великанша тяжело вздохнула. — Я приняла веру в Белого бога. Значит, приношу ему жертвы и молюсь тому же богу что и он. И его и моя кровь красные. Если меня ударить мне больно. Как и ему. Если мне весело я смеюсь. Если грустно плачу. Я ем ту же еду, пью то же вино. Я выучила тот язык, на котором вы говорите. Почему этот барон считает себя в праве меня оскорблять? Почему он думает, что лучше? Вчера ты сказал, что южане считают таких, как я чудовищами. Но ведь это не так. Я прошла проверку. В монастыре. Меня проверяли несколько раз. Меня признали чистой. Я не… — Смешавшись, северянка замолкла и снова уставилась в огонь.

— Как вижу, тебе нужны очень подробные пояснения, моя дорогая. — Голос стрелка стал вкрадчивым и мягким словно змеиное шипение. — Начну, пожалуй, с последнего. Тебя признавали чистой… Всего три слова, но сколько оттенков… Формально, мы находимся на территории империи… Там, где еще при рождении проходят пробу. Все. Без исключения. Независимо от веры, народности, уровня богатства и прочей чепухи. Даже в самое захолустное село раз в год приезжает специально обученные люди и проверяют каждого младенца. И каждый получает отметку о том, что прошел проверку… — Криво усмехнувшись магут коснулся еле заметного пятна на тыльной стороне ладони. — А еще их вносят в списки. Имперцы просто обожают списки. Что касается иноземцев… Если они хотят иметь дело с империей… Они тоже проходят проверку. Немного другую, но тоже проходят. И получают знак…

— У меня есть знаки. — Обиженно оттопырила губу великанша. Я зашила их в плед. И вот — ткнув пальцем в украшенную кольцами и амулетами косу северянка нахмурилась. Эти я сделала сама и он не такой красивый, но понятно же, что это такое.

— Создателю, может и понятно. — Глубокомысленно указав на раскрашенное алым закатным муаром небо, стрелок хихикнул. — А как по мне, больше смахивает на раздавленного таракана, чем на лик святого Антония. Но даже если бы ты их не имела. Это не такое и большое преступление. А учитывая, что ты язычница, родом из лишь недавно присоединенного в Империи медвежьего, дикого угла, дело скорее всего ограничилось бы беседой с церковником и… проверкой. Думаю, даже в Ромуле, где к таким вещам относятся довольно строго, в конце концов тебя бы просто заставили пройти таинства и поклясться на книге.

— Я не понимаю, к чему ты ведешь. — Нахмурилась северянка.

— Почему империя не двинулась за Разломный хребет, Сив? Почему она остановилась здесь, не дойдя даже до холмов? — Рот Ллейдера изогнулся в гнусной ухмылке. — Думаешь у них не хватило бы сил? Выбить остатки диких кланов с гор, выкурить из лесов пиктов, прочесать болота и скинуть всех, кто им сопротивляется в море? Если бы Наместник приказал, сюда прислали бы десяток легионов. Тяжелая пехота выдавила бы свободные племена с этой земли быстрее, чем опытный лекарь выдавливает гнойник. Но они остановились на южном побережье. Поставили Вал. И отправили за него охотников за удачей всех мастей. Предпочли мягкий вариант экспансии. Почему?

— Почему? — Чуть повернув голову в сторону собеседника, вяло поинтересовалась воительница.

Арбалетчик притворно вздохнул и качнувшись с носка на пятку принялся подчеркнуто внимательно вглядываться в поднимающийся ввысь столб жирного дыма.

— Это неправильный вопрос. — Проворчал он наконец. — Но я все равно постараюсь тебе ответить. Что за Разломным хребтом? Правильно — Звездные пустоши. Скованное море, Море костей, Море Павшего, Мертвое нагорье, Болота костей и в конце концов сам Разлом… Место, где Незванные, Пришедшие, Древние и Новые бились за судьбу этого мира. И конечно гниль Горнила. Дрянь, из-за которой в империи до сих пор устраивают проверки. — Громко шмыгнув носом, арбалетчик, сплюнув под ноги, принялся задумчиво растирать плевок подошвой довольно потертого, но еще не потерявшего всего щеголеватого лоска сапога. — Гниль, порча, черная кровь, касание другой стороны… Называй как хочешь. Зараза, которая выворачивает людей на изнанку. Превращает детей в уродов. Искаженные дыханием чужих звезд куски плоти. Пакость, разлагающая тело и разум. Почему вас, северян, так долго не хотели принимать в империю? Островитян приняли в империю двести лет назад, а вас только сейчас, и только после великого собора церковников? Глаза стрелка на мгновение расширились превратившись в залитые чернотой блюдца.

— Горнило? — Неуверенно предположила великанша.

— Точно. — Медленно кивнул Ллейдер. — Именно. Вы рождаетесь и живете в паре шагов от разлома. Вы дышите гнилью, вы видите гниль, вы касаетесь гнили. Почему все горцы такие здоровые и крепкие? Думаю потому что слабые просто умирают. Многие считают, что вы вообще не люди. Вы просто похожи на людей. Потомки тех зверей, которых коснулось влияние Пагубных звезд. Или принявшие человеческий облик последыши той стороны. И в этом ведь есть доля правды. Среди ваших полно искаженных.

— Враки это а не правда. — Нахмурилась великанша. — Наши шаманы тоже проверяют всех младенцев. И мы… избавляемся от порченых.

— Ну конечно избавляетесь. — Фыркнул стрелок. — Только… Помнишь, ту штуку, что ты в холмах зимой откопала? За которую церковники нам пять марок отсыпали?

Северянка надолго задумалась.

— Ты про старый бум-горшок? — Почесала она бровь. — Хорошая штука. Бросаешь в толпу — бах, много огня и дыма, а все враги умерли. Только надо перед этим лицо тряпками мокрыми замотать. А то потравишься.

— Не совсем. — Покачал головой стрелок. — Это ведь не просто штука что осталась от древних. Это священное оружие, оставшееся после одного из героев великой войны. Его считали реликвией. Окружили чистым серебром. Обмазали смолой священного дерева. А потом положили в могилу. Но он старый. И все равно начал сочиться. Если бы я взял эту штуку голыми руками, они у меня загнили бы через пару минут. А ты его в сумке таскала как обычный булыжник.

— Просто мы крепче чем вы — южане. — Пожала плечами дикарка.

— А вот это еще