пламя саткаров, что пылало в его правой руке. И он обучал ничего не подозревающих чародеев азам этого мастерства. Они впитывали начальные знания, а после уже сами развивали это искусство. Не успел Сенон наполниться своими жителями, как он уже наводнился краснокожими жуткими существами. И поначалу всё было хорошо. Создания Хора беспрекословно подчинялись тем, кто их призвал, так что каждый сенонец обзавёлся ручным слугой. У кого-то в подчинении был простой миг – маленький, подобно ребёнку, огненный уродец. У кого-то существа пострашнее и сильнее, на подобии ражга́ров и цирга́ров. Кто-то уже скакал верхом на колурга́рах и плавал верхом на плюзанга́рах. Но не прошло и пары алватов, как все эти саткары восстали против своих господ, договорившись воспользоваться правом на побег из-под их власти. Многие тогда сильно пострадали, некоторые погибли, но большинство оказалось одержимыми. Это была самая мрачная страница в истории Сенона. И всё же её удалось перелистнуть достаточно быстро – хватало лишь окатить одержимых водой, как саткара выбивало из тела своего носителя. Восстание было быстро подавлено, все огненные существа возвращены обратно в Хор, а кольер и навулы договорились о том, чтобы никогда и ни при каких условиях не использовать эту магию. Её назвали пятой стихией и запретили на территории всего Сенона. Но не всё было так хорошо. Нашлись некоторые из чародеев, кто не захотел расставаться с этой властью. Такие стали тайно практиковать сопна и возвращать себе своих слуг. Достаточно долгое время никто об этом даже не подозревал. Однако вскоре саткары снова стали появляться на глаза. Когда удалось обнаружить, а после изловить одного из таких заклинателей, стало понятно, что чума саткаризма ещё не истреблена. Именно тогда кольер стал образовывать специальный отряд соглядатаев, которые будут не так сильны в магии, но будут обучены выслеживать, высматривать и расследовать, чтобы изловить таких прячущихся нарушителей закона. Эти соглядатаи сегодня известны как пса́ры.

Чёрный плащ, под которым скрывается арсенал всевозможных средств устранения противника: метательные дротики с усыпляющим ядом; кинжалы, заряженные различными элементами; водяные, а позже и газовые бомбы. И ещё много чего потребного для противостояния преступникам, обладающим склонностью к магии. Лица их всегда скрыты под капюшонами, рты скрывают чёрные платки. Во тьме их лиц невозможно разглядеть пристальных глаз, которые следят за каждым движением и могут подмечать различные, даже самые незначительные намёки на опасность. Каждый псар – это мастер ближнего боя, который при этом умело сочетает и скромные магические дарования. Они очень ловкие и неуловимые, а стычка с ними обычно заканчивалась поражением. Из-за чего зактары, как самые воинственные представители Сенона, пытались перенимать у них некоторые приёмы ведения битв, сочетая их со своими магическими способностями. В этом их поддержали все другие чародеи, но далеко не все устояли на этом пути, потому что тела сенонцев предназначены в первую очередь для производства магии, но никак не для того, чтобы исполнять головокружительные приёмы и вести долгие физические сражения. А потому без должного наставления мало кто проходил этот путь до конца. Псары же получали наставление от некоего загадочного За́ндра. Кто он такой и откуда взялся, не знает никто. Однако он точно не был сенонцем. Но для Талата не это было важным. Те из сенонцев, кто избирались псарами, под руководством Зандра становились теми соглядатаями, которые были нужны кольеру. Несмотря на то, что он пользовался кое-какими магическими фокусами в основном из магии ветров, физически он был развит больше, чем кто-либо из его подчинённых, а оттого и считался опаснее. Псары были необходимым решением для поиска и поимки адептов пятой стихии. Но даже после того, как эта проблема была решена, следопыты не оставили свою службу. Они всё также были особым воинством кольера, готовыми повиноваться любому его слову. Набор в их ряды был закрыт, однако изредка на одного псара становилось больше, потому что находился тот, кто почти что идеально соответствовал требованиям для соглядатаев. Как правило, это были пришельцы из других миров. Иногда пилигримы, впечатлённые гармонией Сенона, изъявляли желание поселиться среди этих чародеев. И Талат не отказывал таким. Он мог предложить им множество поприщ. В том числе и места среди псаров. Если пришелец, как уже говорилось, почти что идеально соответствовал требованиям для соглядатаев кольера, а также сам был не против того, чтобы выполнять эту работу, он входил в число этих скрытых блюстителей порядка. И Зандр лично тренировал новичка до необходимого уровня. Изредка было так, что предводитель псаров и сам чего-то перенимал у тех, кто приходили к нему на обучение.

Но война с пятой стихией породила не только их. Монд – когда кто-нибудь из сенонцев услышит это слово, он всегда испытывал неприятный трепет. Мороз пробегал по коже, и мысли начинали прятаться в глубинах сознания. А всё потому, что монд – это также своего рода должность. Но в отличие от псаров, под пристальным взглядом которых ощущается некая защищённого, взор монда был ужасающ. Извечно безразличный взгляд пламенных зрачков смотрит не только в душу, но и разум, открывая перед этим существом все мысли и мечты любого сенонца, что было очень эффективно против тех, кто умело скрывал свою приверженность пятой стихии. То, что не удавалось распознать псаром, раскрывалось мондом буквально за мгновение ока. Что интересно, среди сенонцев никто не мог читать мысли. Разве что, возможно, навул финтаров. Конечно, он сам не признаётся, но умелые маги воздуха были уверен, что высшие знания финта предоставляли их представителю такую возможность. А вот в том, что монд мог распознавать ход мыслей других, никто не сомневался. Многие побывали на приёме у этого чародея. И хоть виновными в инакомыслии были признаны лишь немногие, но россказни о том, как проходит допрос подозреваемых, расползлись очень далеко. И каждый боялся предстать перед его мрачным взором, боялись поделиться своими сокровенными мыслями. Мондом нельзя было стать по собственному желанию, ведь свои способности он обретал, как бы это парадоксально ни звучало, благодаря одержимости. Да-да, монды – это сенонцы, в телах которых побывал саткар, но теперь его там нет. Как это происходит, никто не понимал. А все попытки как-то выяснить это, не приводили ни к каким результатам. Когда саткар изгоняется из большинства, они продолжают жить своей обычной жизнь. Но в редких случаях очищенный от саткара сенонец становится мрачным и невзрачным мондом. Он теряет всю свою прошлую личность, а те воспоминания, которые в нём остались, перестают для него что-то значить. Он всё ещё может управлять той стихией, которой управлял до одержимости,