магию в первую очередь за то, как она влияет на разум, в какую личность превращается тот, кто практикует ту или иную сферу. И у этого воздействия имеется даже своё отдельное название – далоди́чность магии. А древнем наречии существует такое слово – «дало́д», которое обозначает «господин», «тот, кто владычествует». И вот у каждой магии своя далодичность или своё влияние на разум чародея. Но, помимо разнообразия видов воздействия, существует ещё и степень. Например, взбираясь на новые вершины в познания финта, чародей становится высокомерным с умеренной скоростью, когда как углубление в закта будет быстрее менять мышление своего адепта, делая его с каждым шагом всё агрессивнее и агрессивнее. Понимание этого позволяет чародеям планировать развитие своей личности. Но, как я уже написал выше, сенонцы не очень-то ориентировались на далодичность магии, полностью отдаваясь лишь силе, которую они обретали с той или иной стихией. И всё же сын Талата был сосредоточен на том, что магия делала с его разумом.

Быть сыном кольера значит плохо знать своих родителей. Отец всегда был занят делами уравновешивания отношений как между отдельными сенонцами, так и между разными землями. Финтары постоянно жаловались на нехватку территорий и на то, что Октары, которым не нужна суша, не хотят ею делиться, а сами октары на востоке постоянно негодуют из-за этого. Зактары чуть ли не каждые два миссара приходят в Кольен с новыми предложениями, куда ещё можно направить мощь четырёх стихий. И с каждым разом предложение было одним и тем же, но только подано под другим углом – начать изучение пятой стихии – сопна. Октары наведались в Кольен со своими обыденными проблемами – чтобы Талат рассудил двоих сенонец, не поделивших что-то. И только лишь зентеры жили в своей пустыне, довольные всем и всеми. А потому Йимир впитал в себя всё это довольство жизнью и стремлением к самосовершенствованию.

В Зентерисе не было никакой опасности. Многочисленные животные, которые населяли великую пустыню, были совершенно безвредны. Даже такие громадины и страшилы, как нугу́ндры, дизалдо́фы и тунсге́рги, никогда не нападут на зентеров. Умиротворяющая аура, которой были наполнены эти земли, подавляло всякую агрессию. Любые животные готовы подпустить к себе исконных жителей Зенетериса. Но каждый мальчик и каждая девочка знали, что их ни в коем случае нельзя провоцировать. Потому что тогда звери в ответ обязательно нападут. А потому дети уже сызмальства могли разбредаться по великой пустыне, чтобы познавать этот великий мир. У Зентеров было так принято – что дети, созданные своими родителями, по сути, проходят обучение своей стихии у всех и всего. Какие-то аспекты зенте они познают сами, какие-то перенимают у других. Но это было достаточно эффективным методом обучения. А добродушные сенонцы и сенонки принимали каждого ребёнка, как своего. Земля объединяла их всех. И каждый зентер для другого зентера – это всегда желанный брат или желанная сестра. С Йимиром всё было точно так же. Хаворы напролёт он блуждал по просторам родной стихии, впуская в свою душу сущность земли. А, когда приходил в города, он впускал в своё сердце других магов земли. Добродушные лица, преисполненные тепла и любви к маленькому зентеру, располагали к себе, а их приятные голоса вливали в сознание Йимира новые знания. И таким образом он обучался магии земли, его связь с родной стихией становилась всё крепче, а каждый зентер становился для него ещё роднее. Ему не нужно было даже спрашивать имена окружающих зентеров, потому что их единство устраняло любые препятствия на пути к знакомству друг с другом. И, как бы это странно ни звучало, но своего отца он знал хуже, чем остальных зентеров. Но не может ли быть такого, что Талат знал об участи своего сына, а потому специально всё сделал так, чтобы он учился знать тех, кто его окружает? Но так или иначе, юный чародей был в хороших руках, ведь его окружала родная стихия, родные сенонцы, а также дулы. Да, у Йимира были ещё одни учителя – древовидные стражи Зентериса, которые бродят по всей пустыне и распространяют своё благотворное влияние на всех. Каждый раз, когда мальчик путешествовал по бескрайним пескам, он мог сосредоточиться на силе земли, и тогда они открывались ему. Он ощущал каждого дула в пространстве Зентериса. Ему уже довелось услышать многое об этих существах из уст других сенонцев, которые с ними встречались, но сам он долгое время не мог поговорить с этими величественными и мудрыми стражами. И только после того, как он обучился нырять в пески Зентериса и быстро перемещаться в этой пучине, он поставил себе цель предстать перед одним из них.

Родная стихия опутывает его тело, сжимает в своих тёплых объятьях и растворяет его в себе. Йимир обращается духовным существом, которое мчит сквозь толщи песка к тому месту, на которое он захотел. Проходит лишь пару мгновений, и песок высвобождает его. Однако вокруг было пусто. Оглядевшись и убедившись в том, что рядом, и в самом деле, никого нет, он снова сосредотачивается на своей родной стихии. Нет, место верное – это было вне всяких сомнений. Но вот дул, ради которого он и проделал весь этот путь теперь находился в другом месте. «Зенте» - тут же смекнул мальчик возрастом 10 алватов. А потому вновь переместился к нему. Но опять увидел, что вокруг было пусто. «Решил в догонялки проиграть?» - на лице Йимира проступил лёгкий азарт, но не такой, из-за которого теряют голову другие сенонцы, а добрый, соревновательный. Ведь он сразу же подумал, что страж его испытывает, а вместе с тем ещё и обучает, ведь чем больше практики, тем больше и проку. А потому, немедля больше ни мгновения, он пустился вдогонку.

Таким образом сын кольера провозился до сгущения сумерек. И с каждым разом цель становилась всё ближе и ближе. Это придавало усердия. Реакция росла, скорость увеличивалась. И вскоре дул всё-таки дал себя догнать. Вынырнув из-под песка, Йимир предстал перед существом, которое напоминало низкое дерево, только листьев на нём не было. А так один-в-один дерево: морщинистая твёрдая кора и торчащие в разные стороны ветви. Только, в отличие от обычных деревьев, у этого было прекрасно различимое лицо, которое сейчас с одобрением поглядывало сверху вниз на юного зентера. Существо заговорило своим скрипучим голосом, и слова его были размеренными, растягивающими гласные буквы. Йимир не привык к таким словам, однако был настроен учиться внимать любому наставлению стража Зентериса. А тот, увидев в нём такие стремления,