Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@gmail.com для удаления материала

<< Назад к книге

Книга "Война и мир. 1805-1812 с исторической точки зрения и по воспоминаниям современника. По поводу сочинения графа Л.Н.Толстого «Война и мир» - Авраам Сергеевич Норов", стр. 6


Привезенные адъютантом князя Багратиона (князем Меншиковым) известия о неудаче его пройти через Могилев и о трудностях, которые ему предстоят для соединения с 1-ю армиею в Смоленске, решили главнокомандующего на отступление после собранного им военного совета. На этом совете Тучков 1-й предложил оставаться на позиции до вечера. «Кто же поручится в том, что мы еще до вечера не будем разбиты?» – возразил Ермолов. – «Разве Наполеон обязался оставить нас в покое до ночи?» Помню также, что отступление наше в виду французов было совершено в таком строгом порядке, как бы это было под Красным Селом. Через полчаса времени лесистое местоположение скрыло наше отступление от глаз неприятеля. Чтобы не выводить Наполеона из заблуждения, приказано было оставить наши бивуаки в том же виде, как они были, и поручено было казакам разложить на ночь костры, как бы вся армия тут находилась.

Опасение, чтобы Даву не занял Смоленск прежде Багратиона, ставила Барклая в необходимость поспешать к Смоленску форсированными маршами; он отрядил впереди себя корпус Дохтурова с гвардией, которому было предписано идти усиленными форсированными маршами, и, во что бы то ни стало, удерживать Смоленск до прихода Барклая. Наша легкая батарея была в авангарде Депрерадовича, и можно сказать, что мы, как было приказано, шли по суворовски. На привалах предпочитали часа два заснуть, а ели на марше. Мы пришли под Смоленск в глубокую темную ночь, и увидели по ту сторону Днепра огни бивуачных костров. Не зная, чьи это бивуаки, наших ли или неприятеля, нам не велено было раскладывать огней, хотя мы нуждались сварить кашу; немедленно были посланы казаки разведать истину. Часа через два возвратились наши разъезды с криками «ура!» Это был авангард князя Багратиона, и вмиг запылали костры, и началась ночная солдатская пирушка. Вскоре пришел весь корпус Дохтурова. На другой день к вечеру пришла и вся 1-я западная армия.

Можно ли читать без глубокого чувства оскорбления не только нам, знавшим Багратиона, да и тем, которые знают его геройский характер по истории, то, что позволил себе написать о нем граф Толстой? Всем известно, что Багратион считал себя вполне русским, и мог ли этот доблестный воин из нелюбви к Барклаю заслужить себе название изменника, избегая с умыслом, как то говорит граф Толстой, присоединиться с своей армией к Барклаю!.. Мог ли думать Багратион, что за все принесенные им жертвы отечеству своею кровью, геройский прах его будет потревожен таким неслыханным нареканием? Будем надеяться, что только в одном романе графа Толстого можем мы встретиться с подобными оценками мужей нашей отечественной славы и что наши молодые воины, руководясь светочем военных летописей, к которым мы их обращаем, будут с благоговением произносить такие имена, как Багратион.

Соединясь под Смоленском с армией Барклая, Багратион с ним искренно примирился, когда оба главнокомандующие выяснили друг другу причины своих действий и разномыслий… Характер князя Багратиона был слишком откровенный, а потому, объезжая вместе с Барклаем ряды его армии, которую тот ему представил, он бы не стал несколько раз протягивать ему руку в виду всего войска, чему я был самовидцем. Но вскоре после того они опять разладили. Багратион был (как я думаю) совершенно прав: это произошло за отмену наступательного движения к Рудне, когда Наполеон, находясь в Витебске, разобщил свои силы. И действительно, тогда все обещало нам успех. Мы подходили уже к Рудне, как вдруг движение было приостановлено, и, наконец, совсем отменено, несмотря на то, что даже действия уже были начаты. Платов разбил под Инковом кавалерийскую дивизию Себастиани, и если б Барклай не сделал бесполезной дневки и быстро направился на Витебск, то он напал бы на неприятеля совершенно врасплох. Самый добросовестный писатель о войне 1812 г. Шамбрэ говорит, что движение на Рудню было отлично обдумано, и обещало успех; но он же говорит, что корпуса, против которых предстояло Барклаю сражаться, были сильнее его, что успех не избавил бы его от своего противника, а неудача могла бы навлечь большие бедствия на Россию. Как бы то ни было, после этого Багратион, только под Бородиным, смертельно раненый, будучи свидетелем геройских подвигов Барклая во время битвы, в то время, как доктор Виллие перевязывал ему рану, увидев раненого Барклаева адъютанта Левенштерна, подозвал его к себе и поручил ему уверить Барклая в своем искреннем уважении[3].

А как же это, по словам романиста, «французы наткнулись на дивизию Неверовского», тогда как князь Багратион, немедленно отрядил дивизию Неверовского для наблюдения пути от Орши в Смоленск?… Французы не могли не наткнуться на Неверовского. И кто же на него наткнулся? Мюрат с кавалерийскими корпусами Груши, Нансути и Монбрена и наступающие вслед за ними пехотные колонны корпуса маршала Нея.

Конечно, романист не историк, и может приводить только те обстоятельства, которые касаются его героев; вероятно оттого он ни слова не сказал о славных для русского оружия битвах графа Витгенштейна, о его победе под Клястицами, о победах под Кобриным и Городечною Тормасова, и даже о поражении генерала Себастиани казацкими полками атамана Платова при Молевом Болоте у Никова. А это сражение входит уже в круг военных действий около Смоленска и автор очерчивает общий ход дел кампании, даже говорит о сражении на Салтановской плотине… Как же, назвав Неверовского, он не нашел ничего сказать другого, как то, что мы привели? Подвиг Неверовского всеми военными писателями, как нашими, так и иностранными, ставится как блистательный и достопамятный пример превосходства хорошо обученной пехоты, предводимой искусным начальником; это говорит и Шамбрэ, прибавляя, что все усиленные атаки французской кавалерии (которых было сорок) остались тщетными. Я помню с каким энтузиазмом мы смотрели на Неверовского и на остаток его молодецкой дивизии, присоединившейся к армии.

Коснувшись Смоленска, мы остановились покуда на этом предмете. Из всех обстоятельств видно, что план действий Барклая был им уже обдуман и решен, и что те же причины, по которым он отменил наступление к Рудне; заставили его не отстаивать Смоленска. Барклай, не считая еще армию Наполеона достаточно ослабленной, руководствовался правилом: не делать того, что желает противник, т. е. до поры до времени не вступать в генеральное сражение, которого так добивался Наполеон. Один только граф Толстой говорит, будто Наполеон очень лениво искал сражения – зато его статья об этом предмете походит на шутку. Он говорит, между прочим, что «в исторических сочинениях о 1812 годе, авторы-французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске»

Читать книгу "Война и мир. 1805-1812 с исторической точки зрения и по воспоминаниям современника. По поводу сочинения графа Л.Н.Толстого «Война и мир» - Авраам Сергеевич Норов" - Авраам Сергеевич Норов бесплатно


0
0
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.


Knigi-Online.org » Разная литература » Война и мир. 1805-1812 с исторической точки зрения и по воспоминаниям современника. По поводу сочинения графа Л.Н.Толстого «Война и мир» - Авраам Сергеевич Норов
Внимание