меньше чем за год ознаменовался для Рэя такими разнозначными по накалу событиями. Когда они взошли на борт и тронулись, и берег начал стремительно удаляться и сливаться с горизонтом, Рэй бросил последний взгляд на замок, возвышавшийся на холме, чей силуэт едва угадывался в наступавших сумерках. Но Рэй точно знал, что замок там, у самых облаков, обласканный последними лучами заходящего аль'орна, и в замке том остаётся девушка красоты необыкновенной, чьи васильковые глаза ему не забыть уже никогда.

Конец второй части

ЧАСТЬ 3. И снова весна. Глава 38

Едва киана Фэй и её младший сын уехали, как пресса Ак'Либуса взорвалась кричащими заголовками. Война! Мобилизация! Нападение на Барбирус! Столкновение в устье Йибара.

Стало очевидным, что четвёртая восточная кампания стартует без промедления. Всюду только и разговоров было, что об Асшамаре и формировании двух фронтов: северного, для обороны Барбируса и последующего нападения на Сарагду, и южного.

— Того, что идёт на Бахам?

— Берите южнее, — отвечали им, — Бахам нам пока не по зубам. Верховный главнокомандующий его высочества императора Карла Семнадцатого распорядился ввести войска в земли Куртъюрт.

Это было что-то новенькое, хоть и неоднократно прогнозируемое. Куртъюрт называли края к востоку от южных земель Алазара. Края не вполне плодородные, а всё больше степные, местами пустынные. Причём пустыни там были холодные. Издревле на этой земле проживали кочевые народы. Они сезонно объезжали пастбища, выпасали коз, лошадей и овец — и, говорят, не гнушались употреблять их в пищу. Долго на одном месте не задерживались. У Алазара на западных землях Куртъюрт были разбиты свои поселения: в каком-то псевдоюридическом смысле можно было утверждать, что эти регионы принадлежали Эс'Карл-Тони, но кочевников юридический аспект дела мало интересовал. Они позволяли чужеземцам занимать их территории, взимали за это умеренную плату и просили соблюдать определённые нехитрые правила пользования землями. При выполнении этих условий они довольно мирно сосуществовали бок о бок с эскатонцами и, как выяснилось, точно на тех же условиях принимали в северо-восточной части страны асшамарцев. Но в последние годы шадрым Дульзангай задумал всерьёз прорубить ворота в Южный океан и начал полномасштабную экспансию на юг Куртъюрт. Император решил, что его следует остановить. Он не желал господства Асшамара в южных морях и, кроме того, был по-прежнему раздосадован своими поражениями в землях Иш Яс. Для ведения полномасштабных боевых действий на два фронта, по прогнозам аналитиков, требовалось больше людей, чем принимало участие в прошлых кампаниях. Для Ак'Либуса это, как минимум, означало призыв очередного элитного отряда. Поэтому гарнизоны усиленно занялись строевой подготовкой, военнообязанную часть населения перед началом посевной спешно созвали на внеплановые учения. Для Рэди-Калуса это была горячая пора. Сам киан Тоур и Феруиз вместе с начальством гарнизонов вызвались руководить учениями и подготовить боевые силы к предполагаемым сборам. Первые три недели весны они провели, не возвращаясь в замок, выезжали во главе отрядов, участвовали в стрельбах. Не оставалось ни одной свободной минуты.

Целый сезон миновал со дня так трагически завершившегося бракосочетания, и за это время мало что изменилось. Разве что киан Тоур день ото дня становился мрачнее, и Феруиз прекрасно знала причину его дурного настроя. Смерть старшего сына и поспешный отъезд младшего, помимо горестных чувств, которые они вызывали, давили ещё и осознанием того, что Рэди-Калус остался без наследника. Рэдмунд, — надо было отдать ему должное, — весьма своевременно сообщил Феруиз о причинах, по которым отец не имел права сделать её своей преемницей. Все эти дни она рассуждала о них и пришла к выводу, что ей следовало поговорить с отцом. Сообщить, что ей известно о пакте. Так было честнее всего — и, с её точки зрения, правильнее. В конце концов, она была на стороне Верховного короля и самого киана Тоура, и не намеревалась чинить им препятствия. Пусть её подозревали в обладании сверхъестественными способностями, она не собиралась дожидаться, пока эти подозрения сыграют ей во вред. Если ей удастся убедить обоих мужчин в том, что ей можно доверять, как самим себе, она хоть ненамного избавит киана Тоура от тягостного груза забот и станет его наследницей — не ради тщеславия, но во благо своих земель.

Разумеется, Феруиз не планировала сообщать о том, что подозрения Верховного короля отнюдь не беспочвенны, и она в самом деле владеет силами, природа которых ей не вполне ясна, но мощь очевидна. Совершенно ни к чему было так рисковать жизнью: услышь об этом участники пакта, скорее всего, они не замедлили бы свершить над ней суд. Смертный приговор Феруиз не страшил, просто он не имел смысла. Киана понимала, что благодаря своим навыкам и талантам она принесёт Рэди-Калусу куда больше пользы, оставаясь в живых и трудясь на его благо. Поэтому стоило воздержаться от резких высказываний. Рассказать отцу правду — но далеко не всю.

В день, когда ударили заключительные заморозки и склеили хлипкую слякоть дорог, прежде чем весеннее солнце вновь превратило их в жидкую грязь, они возвращались в замок в благом расположении духа после удачных учений. К тому времени они сделали в этом направлении всё, что было в их силах; оставалось лишь дожидаться вестей с материка и королевских приказов. К вечеру отец и дочь прибыли в свою вотчину. Дорога была лёгкой, и они не слишком устали. За ужином Феруиз отозвала слуг и занялась сама подавать блюда.

— Ну, — сказал киан Тоур, наблюдая за тем, как она расторопно наливает в тарелки фасолевый суп, — о чём ты намерена говорить?

— О будущем, — ответила та. — О моих братьях, точнее, об их отсутствии здесь, за этим столом. А также, — добавила она, не меняясь в лице, — о пакте.

Киан Тоур нахмурился.

— О каком пакте?

— Отец, вы знаете Рэдмунда. Он, всё-таки, по моему скромному мнению, был славным парнем. Но несмотря на то, что усопших не принято хулить, я отмечу, что, как вам известно, способность держать язык за зубами не входила в список его достоинств. Особенно когда дело касалось того, чтобы поделиться со своей единственной сестрой и близкой подругой информацией, имеющей к ней непосредственное отношение.

Губы отца скривились. Даже с того света сын продолжал делать гадости. Верховный король ясно дал ему понять, что то, о чем велась речь в овальном зале — строго секретно. Так нет же, не успел этот пустоголовый мальчишка покинуть Эрнербор, как мгновенно побежал обо всём рассказывать сестре — и, на секундочку, дочери Кассары. Интересно, кому ещё он успел разболтать о пакте?

— Что тебе