Сида была счастлива и несчастлива одновременно. Так сладкоежка страстно желает кусок шоколадного торта — до тех пор, пока не получит его, долгожданный, годы спустя: заветренный, прогорклый и поизмятый в пути. С одной стороны, она стала будущей гердиной. С другой — вошла в эту роль не с парадного входа и с опозданием. Рука об руку с мужчиной, глубоко оскорбившим её. Не оставь он её тогда, как износившуюся пару сапог, уступившую скоротечной моде — как знать, возможно, она стала бы ему любящей и ласковой женой. Но теперь её уязвлённая некогда гордость не давала ей испытывать чувств к этому человеку. Чувств, которых и раньше-то не было. Она принимала его заботу как должное, выпивала её до дна, разбивала бокал о каменный пол и требовала ещё. Не для себя, для сына, — уточняла она.

Не наделённая манерами и грацией высшего света, она чувствовала себя намного вольготнее в обществе слуг, и если одни относились к ней с завистью и презрением, то другие в скором времени приняли её сторону. Сида выстраивала с прислугой особую коалицию, ссорила мужа с родителями и друзьями — от больших амбиций, но не от большого ума. Она решила вести свою игру, в которой не было места назойливым старшим поколениям, не питавшим благосклонности к невестке, свалившейся им, как снег на голову с крыши бани — прихвативший, заодно, в своём падении невесть кем там забытый кирпич. Но Сида не была ни тактиком, ни тем более стратегом — всего лишь малообразованной девицей, забравшейся на самую вершину и внезапно осознавшей, что у её сына есть вполне не иллюзорный шанс стать будущим правителем Йэллубана. По уму, ей следовало бы наладить отношения с семьёй мужа, но она поступала прямо противоположным образом. С восторгом приняла свои права будущей гердины, но никак не обязанности. Бывала вспыльчива и груба, и не переставала, памятуя научения подруг, требовать всё большие суммы на её содержание — и куда большие на содержание сына, ведь малышу требовалось всё самое лучшее. Довела конфликт до того, что ей начали ставить ультиматумы: либо она берёт себя в руки и поступает соответственно её новому положению в обществе и свете, либо речь будет идти о расторжении брака. Поначалу терпеливый Дугис о такой крайней мере и слышать не хотел, но пары лет жизни с этой женщиной ему более чем хватило, чтобы радикально изменить своё мнение. В двадцать один год ему предстояло принять титул герда и возглавить регион, и он не желал вступать в свои права, имея такой тяжкий груз на шее.

Сида, заметив, что некогда покладистый муж начал выходить из терпения, посчитала это заслугой своих драгоценных свёкров. Они вообще, по её мнению, только мешали и строили против неё козни. От них, по-хорошему, следовало избавиться. Тогда она задумала их отравить и со знанием дела отправилась в лес за грибами.

Можно считать определенного рода «везением», что замысел ей удался, несмотря на её ничтожный опыт в подобного рода махинациях. Отец Дугиса отравился поганками насмерть, мать тяжело заболела. Но этот самый ничтожный опыт Сиды оказался плохим помощником по части заметения следов. Её план был раскрыт, и женщина предстала перед судом, назначившим ей высшую меру. Таким образом, к девятнадцати годам Дугис остался вдовцом с больной матерью и четырёхлетним сыном на руках. Почти утратившим вкус к жизни и веру в людей. Дурное сочетание для герда, вынужденного принять титул преждевременно.

Неизвестно, как сложилась бы судьба региона, оказавшегося в руках этого человека, если бы Дугису не довелось повстречать Йэло. Они были знакомы уже очень давно, с самого детства, но по воле обстоятельств не виделись несколько лет. Семье Йэло принадлежали крупные рапсовые плантации к югу от города и, раз объезжая их, молодой герд увидел девушку с жёлтыми цветами, которая возвращалась с покоса. Как вспоминал впоследствии Дугис, поначалу ему показалось, что перед ним — маленькая тиани полей, безрассудно воплотившаяся на глазах у людей. Он проводил её домой и при разговоре с ней впервые за последний год на его лице появилось подобие улыбки. Когда он возвратился в замок, мать поинтересовалась, что сумело так ощутимо поднять ему настроение.

«Что, — ответил он неопределённо, — или кто…»

Йэло стала ему добрым другом и поддержала его в этот трудный период. Мать, видя её благотворное влияние на сына, принялась исподволь её сватать, но того не прельщала идея повторной женитьбы. Ещё свежи были открытые раны; кроме того, наследник у него уже имелся, рос не по дням, а по часам и обнаруживал в себе зачатки лидера. Но больше юный герд переживал за саму прелестную Йэло — кто-нибудь другой, с незапятнанной судьбой, без грусти и пустоты в глазах, составил бы ей прекрасную партию. Дугис не желал перекладывать свои невзгоды на её хрупкие плечи.

«Тебе и не придётся этого делать, — возражала мать. — Это верно, в последнее время нам довелось пережить немало горя, причиной которому послужило, в том числе, и твоё упрямство, и моё неумение наставить тебя на истинный путь. Нам не стоит повторять прежних ошибок. Йэло — замечательная и чуткая девушка, она давно уже любит тебя и, пока душа твоя окончательно не огрубела и не очерствела, она станет тебе хорошей женой».

Окончательно его убедил тот факт, что их разница в возрасте, как оказалось, составляла ровно три с половиной года. Дугис родился в пятый ландегор лиатора, Йэло — в пятый ландегор абалтора. Согласно легенде, люди, рождённые на разных полюсах одного года, образуют самые крепкие пары, как свет и тьма и все противоположности мироздания, что имеют свойство притягиваться. Он не считал себя человеком, склонным верить легендам, но это был счастливый знак, которых ему в последнее время недоставало. Таким образом, едва малютке Йэло исполнилось семнадцать, король Лион сочетал их браком, крайне довольный таким осознанным выбором герда. Теперь он мог быть спокоен за Йэллубан.

Новая гердина оказалась женщиной многих достоинств. Единственным её недостатком было слабое здоровье. Йэло часто простужалась на ветру (а сильные ветры были не редкостью в этом регионе и в каком-то смысле являлись его визитной карточкой), испытывала аллергию на шерсть и пыльцу и с детства страдала ревматоидным артритом. С таким анамнезом она большую часть жизни прожила на материке, в Ре-Ветрене, где климат более тёплый и мягкий, но не желала более оставаться в разлуке с семьёй. Муж неоднократно порывался вновь отправить её в центральный Алазар. Девушка протестовала, упирая на