обхватив ее жесткой и сильной ладонью, он коснулся губами пахнущих розами пальцев.

Женщина испуганно оглянулась по сторонам, словно боясь, что кто-то увидит ее за таким, довольно необычным на Востоке, откровенным излиянием чувств. Но на площади перед вокзалом было уже пустынно, только несколько извозчиков дремали в своих экипажах в ожидании следующего поезда.

Новая Бухара представляла собой городок, состоящий из многих малозастроенных и почти пустых площадей, где строительство только начиналось. Возведенные еще при царском режиме сплошь одноэтажные, невзрачные строения в строго выдержанном серпуховско-калужском стиле, явно не являли собой достижений российской и тем более восточной архитектуры. Главными достопримечательностями городка были вокзал, дом русского политического агента, отделение Государственного банка да почтовое отделение. Восточного в Новой Бухаре не было ничего, за исключением новых улиц и проулков, где освобожденный от рабства люд строил глинобитные сооружения по своему усмотрению, где придется и как придется.

Прекрасно зная об этом, Агабек взял растерявшуюся красавицу под руку и быстро увлек ее подальше от вокзала, в узенькую улочку, с трудом пробирающуюся сквозь нагромождение новых одно-двухэтажных глинобитных и кирпичных строений.

— Мы можем зайти к моему хорошему другу, — предложил он.

— О да, конечно, — удивительно быстро согласилась Соломея.

Вскоре они вышли к окраине городка, где изворотливая, словно горный поток улочка заканчивалась.

Подойдя к массивным арчевым воротам двухэтажного особняка, Агабек несколько раз постучал. Через минуту небольшая дверца, искусно врезанная в одну из створок огромных ворот, открылась, из нее вышел невысокого роста человек в грязно-сером, перепоясанным красным кушаком халате, в коричневых фетровых сапогах, с белой чалмой на голове. Увидев Агабека, он низко поклонился ему и, молитвенно воздев руки вверх, произнес необычно скрипучим голосом:

— Слава Аллаху, у нас такой важный гость! Хозяин будет вам очень рад, господин.

— Сколько раз я говорил тебе, Абильбджан, — раздраженно промолвил Агабек, — чтобы ты не называл меня господином. Товарищ я! Понял? Товарищ!

— Понял! Господин товарищ!

— Ну, что с ним поделаешь? — улыбнулся Агабек, своей пленяющей улыбкой стараясь обаять все еще смущенную Соломею. — Смело идите за мной, — добавил он, уверенно входя во двор.

С первого взгляда на дом было видно, что это довольно просторное по восточным меркам жилище сочетало в себе комфорт усадебной жизни с теми благами, которые доставляли городская жизнь и торговля. Двор представлял собой просторный, почти правильный квадрат, одна из сторон которого выходила в небольшой, густо разросшийся сад, справа от которого находилась опрятного вида конюшня с пароконным экипажем, стоящим под навесом. Слева от сада возвышался г-образный двухэтажный кирпичный дом, первый этаж которого, судя по окружающему его аромату, служил галереей и комнатой для сушки фруктов и хранения дынь.

Застоявшийся фруктовый аромат, резко ударивший в нос гостей, как только они перешагнули порог дома, а также обеспокоенный и недоуменный взгляд прекрасной Соломеи, который Агабек поймал на себе, требовали объяснения, и тогда он со знанием дела решил не только рассказать своей спутнице об особенностях Востока, но и хотя бы в общих чертах ознакомить ее с жилищем своего друга.

— Это мой друг Тульки-бай, — представил он Соломее высокого статного черноволосого человека с круглым лицом, большими черными глазами и огромным носом с орлиной горбинкой, делающим его похожим на доброго дэва из сказки «Тысячи и одной ночи». Бай с удивлением взглянул сначала на женщину, затем на Агабека и многозначительно покачал головой.

— Соломея, — зарделась гостья и подала хозяину руку. Тот, по-восточному сложив на груди руки, приветствовал ее полупоклоном, не касаясь руки.

Соломея опустила руку и, смущенно взглянув на Агабека, неожиданно спросила:

— Я впервые нахожусь в таком богатом и по-восточному необычном доме. Нельзя ли мне его осмотреть?

Хозяин недоуменно взглянул на нежданных гостей.

— Желание гостя для хозяина закон, — твердо сказал Агабек, всем своим видом показывая хозяину, что, несмотря ни на что, этой женщине надо услужить.

— О да! — глухо буркнул Тульки-бай. — Я сейчас позову свою старшую жену, и она покажет вам весь дом. Эй! Айша! — крикнул он в приоткрытую дверь, и на пороге тотчас появилась невысокая полная женщина лет сорока в желтой полупрозрачной накидке и пестроцветных шароварах.

— Слушаю, мой господин…

— Покажи нашей гостье дом, — приказал хозяин.

— А мы пока займемся делами, — предложил Агабек.

Женщины вышли в небольшой коридор. Айша сняла накидку и, улыбнувшись гостье, сказала:

— Мне редко приходилось встречаться с такими красивыми женщинами, как вы…

— Соломея меня зовут.

— Вы еврейка?

— Да. Вернее, наполовину. Мама у меня русская.

— Какое красивое у вас платье.

— Вам нравится?

— Да!

Соломея сняла легкую накидку и, расправив руками складки, самозабвенно закружилась на месте, показывая все достоинства своего последнего приобретения.

— Дорогое, наверное?

— Очень! — остановилась Соломея.

— Пойдемте, я покажу вам дом, — с трудом оторвав восхищенный взгляд от платья, предложила хозяйка.

За большой комнатой, которая служила гостиной, в которой Соломея показывала свой роскошный наряд, располагался дарун — внутренняя жилая половина с зимним и летним комплексом комнат и галереей-айваном по трем сторонам второго этажа, четвертую сторону замыкала высокая летняя комната в два этажа. Между этими двумя холлами во втором этаже помещался еще один совершенно изолированный мощеный дворик с чардарой — комнаткой в четыре двери, которые открывались и внутрь верхнего дворика, и наружу, в сад и во двор. Эта комната, как по секрету сообщила Соломее Айша, сообщалась с галереями женской половины, где кроме комнат для женщин в особых закромах хранились зерновые продукты, а в кладовой сушеные фрукты. Пока женщины, привлеченные ароматными запахами, ходили в закрома и пробовали там сушеные фрукты, мужчины сели за уставленный чайниками и пиалами достархан, посреди которого возвышалась гора ароматных лепешек и вазы с орехами и пахлавой.

Принимая из рук хозяина пиалу с чаем, Агабек, смущенно улыбнувшись, сказал:

— Прости, дорогой, что без приглашения, но здесь в Новой Бухаре у меня не так уж и много друзей, кому я могу доверить свою сердечную тайну.

— Не извиняйтесь, я всегда рад вас видеть, уважаемый Агабек, — искренне произнес Тульки-бай. — Как я понимаю, у вас намечается деловая встреча. Для этого можете воспользоваться комнатой на втором этаже. Я распоряжусь, чтобы ее подготовили.

— Спасибо! Вы настоящий товарищ, — искренне поблагодарил Тульки-бая Агабек. — Я не хотел бы, чтобы об этой встреч знали и наши общие товарищи, — после небольшой паузы добавил он.

— Можете на меня положиться.

Через полчаса, когда Соломея возвратилась, Агабек вместе с ней прошел в небольшую, но светлую комнату, окна которой выходили в сад. Посреди комнаты, на роскошном афганском ковре стоял уставленный всевозможными яствами достархан, с расписным чайником посредине.

— Присаживайтесь, — радушно предложил Агабек, указывая на гору разноцветных подушек. Дождавшись, пока