бывала в Шаффиранском лесу и не знала, что оказалась в не самой лучшей его части — со стороны Пэрферитунуса лес был глух и заболочен, и полон высохших мёртвых деревьев. Яркий солнечный свет, пробиваясь через их костлявые верхушки, разрезался, ломался и оставлял зловещие тени. Здесь и вправду имелись озёра, но все они безнадёжно заросли водорослями, мхом и травой. Недаром сюда ходили лишь старики и люди, знакомые с местностью — несмотря на устрашающий вид, осенью лес был полон клюквы, брусники и всевозможных грибов, но надо было знать дорогу и смотреть в оба: один неверный шаг, и неосторожный путник рисковал провалиться в трясину, откуда не было возврата. Паландоре это, впрочем, не грозило: напротив, она даже рада была изучить дно болота, чем и занялась. Изнутри вода отливала густой зеленцой и пахла гнилью. Не хотелось бы ей оказаться здесь в своём теле. Дно оказалось чёрным, рыхлым и мягким; тут и там из него торчали обломки ветвей и прочий сор. Попадались и кости мелких животных. «Ну и гадость!» Именно этим, впрочем, зрелище её завораживало: кому ещё удалось бы вот так запросто осмотреть болото изнутри, не рискуя даже испачкаться и промокнуть, не то что остаться здесь навсегда?

Второе озерко оказалось почище, хоть и по-прежнему пахло застойной водой. Здесь вовсю резвились водомерки и оглушительно квакали лягушки, греясь на солнечных пятнах. Дно тоже оказалось обитаемым — туда и сюда сновали мелкие рыбёшки. «Что же будет в третьем?»

Паландора уже почти целый час рыскала по лесным болотам и, увлечённая этим приключением, не замечала, что ей становится всё труднее концентрироваться. Если поначалу она передвигалась быстро и почти без усилий, то сейчас она начала ощущать лёгкое головокружение, а предметы, прежде такие чёткие, повадились расплываться перед глазами. Кроме того, это было тёмное место, нехорошее, отнимающее много сил. Впечатляющее, но тяжёлое. И, когда Паландора выбралась из очередного затянутого ряской озерца, она внезапно для себя обнаружила, что не может двигаться дальше. Тело отказывалось слушаться, в ушах шумело, а глаза заволокло пеленой. Она в изнеможении опустилась на мох, и тот продавился под её тяжестью.

«Замечательно, — подумала она, — теперь я вновь в своём теле и понятия не имею, где нахожусь и который час. Право, стоит побыстрее научиться управлять своими перемещениями, чтобы избежать подобных ситуаций в дальнейшем».

К счастью, эта часть леса не была богата фауной. Крупные животные избегали болотистой местности, и наибольшая опасность, которая грозила девушке — это быть искусанной комарами. Когда головокружение слегка отступило, Паландора поднялась на ноги, но как только она попыталась вновь покинуть тело, её опять замутило. Альтернатив не оставалось: приходилось выбираться отсюда пешком. А на ней по-прежнему не было никакой одежды, кроме ночной рубашки. Кроме того, небо занялось темнеть и начал накрапывать мелкий дождик.

После блуждания по лесу и прыжкам по кочкам, которые, казалось, длились вечность, она вышла наконец на опушку. Редкий кустарник скрывал её, и это было весьма кстати: киана вновь попала на гранитную дорогу, которая теперь была намного оживлённее, чем раньше. По ней двигался целый ряд повозок с крытым верхом. Сидевшие на козлах возницы перекрикивались друг с другом и поглядывали на небо. Паландора тоже взглянула вверх и поняла причину их беспокойства: небо затянуло пыльными тучами. Это был дурной знак: после затяжных удушливых дней последней недели собиралась разразиться мощная гроза. Девушке следовало поторопиться, но проблема заключалась в том, что она не знала, куда идти. Вне тела она перемещалась намного быстрее, а, значит, теперь, скорее всего, находилась довольно далеко от дома.

Вот и последняя телега обоза. Сейчас они скроются и можно будет выйти на дорогу.

Яркая вспышка осветила опушку, а за ней раздались оглушительные раскаты грома. Ну, сейчас распогодится! Паландора, конечно, имела особые отношения с водой, но мысль о том, чтобы промокнуть под холодным проливным дождём, наводила на неё тоску. Когда небо вспыхнуло ещё раз, она решительно пересекла опушку и, незамеченная, вскочила на край замыкающей повозки. Может, её отвезут в укрытие? Она подтянулась на руках и скрылась под парусиной фургона, — и очень вовремя. Первые капли дождя зашелестели по граниту, а погонщик стегнул лошадей и фургон понёсся быстрей.

Девушка осмотрелась в полумраке. Повозка была доверху нагружена сундуками, стоявшими по бортам, а в середине находились скатанные в рулон большие ковры. Крышка одного из сундуков оказалась приоткрыта и на каждую неровность дороги отзывалась гулким хлопаньем. Паландора прокралась к сундуку в надежде закрыть его поплотнее и из любопытства заглянула внутрь. Он был доверху наполнен всевозможным тряпьём, которое и препятствовало его закрытию. Девушка попыталась задвинуть засов, но, убедившись, что это невозможно, вынула из сундука первое, что ей попалось под руку. Крышка тут же плотно легла и стук прекратился.

«Так-то лучше», — подумала Паландора и развернула свою находку. Ею оказался длинный плащ с капюшоном, весьма старый и потрёпанный, и предназначенный, видимо, для того, чтобы накрыть им товар в сундуке и защитить его от грязи и пыли. Подумав о том, что плащ бы ей сейчас пригодился (уж лучше ходить по улицам в старье, чем в сорочке для сна) и что вряд ли владельцы будут долго оплакивать его потерю, Паландора накинула его себе на плечи и запахнулась. Дождь барабанил теперь по крыше фургона не переставая, а в щелях завывал ветер.

Ехали на юг. Жаль, подумалось ей, что она не встретила фургон, который двигался бы в обратном направлении. Теперь она всё больше удалялась от дома. А киана Вилла, скорее всего, была уже на пути к замку. Что же она скажет, не застав её там?

Глава 7

Повозка замедлила ход. Паландора осторожно выглянула в щель полотнища и увидела, как обоз заворачивал на широкий двор, окружённый дощатым забором, сплошь покрытым вьющимся диким виноградом. Посреди двора стоял высокий терем, сложенный из массивных тёмно-коричневых брёвен, глянцевых от дождя и казавшихся чёрными. Терем венчала многоскатная золотая соломенная крыша с множеством печных труб и козырьками, увенчанными по краям довольно искусно вырезанными птичьими головками. Над воротами виднелась слегка траченная ржавчиной вывеска «Трактир Золотая Иволга» с изображением гнезда, на краю которого, сжав в клюве виноградную гроздь, сидела небольшая птичка.

Не дожидаясь пока повозка въедет во двор, Паландора проскользнула в её заднюю часть и, убедившись, что дорога пуста, свесила ноги и покинула гостеприимный фургон. Пусть уж лучше она проделает оставшийся путь под дождём, чем будет обнаружена его владельцами.

Укрывшись