пол и, прислонившись спиной к стене, продолжил слушать окружающую их ночь.

Едва различимые удаляющиеся шаги четырех ног через несколько мгновений исчезли. Мир вновь погрузился в тишину.

Со стороны нижнего яруса донеслось тихое сопение. Какое-то время девчонка еще не могла уснуть – возбуждение давало о себе знать. Теперь же усталость взяла вверх.

И вот опять этот легкий присвист. Как будто кто-то дует в узкое горло бутылки, с той лишь разницей, что этот кто-то сидит где-то внутри нее, спящей.

Утром надо будет спросить.

Руд поднял голову, прислушался. Где-то совсем рядом оживал Дорленский лес. Из центра непроходимой и неведомой чащи, где проснулся чудовищный маг, к окраинам катилась волна. Скрип веток и шелест крон несли за собой иные звуки: перешептывания и вздохи, тоскливый гортанный плач и короткие взвизги.

Руд усмехнулся. Конечно же, это всё не более чем разыгравшееся воображение. Подстегнутое рассказом девчонки о монстре, по прихоти своего неконтролируемого разума творящем бессмысленное зло. Ну какой стихотворец не украсит страшными подробностями свою историю, пусть и услышанную от кого-то другого!

Нет. Это всего лишь его воображение. Конечно, поднялся ветер и именно его порывы шумят сейчас морем зеленых веток, ласкают многолетние стволы лесных гигантов. Скоро будет дождь.

Сидящий возле стены Руд закрыл глаз.

Всегда печально, когда твое воображение способно представить лишь то, что ты уже когда-то сам видел. Если бы кто-то из людей или магов имел возможность узнать тайну летающего устройства Бога и поднялся бы на нем вверх, то смог бы увидеть одну из прекраснейших картин: протянувшийся до горизонта Дорленский лес укрывается пеленой надвигающихся туч. А сквозь нее то здесь то там снизу пробиваются зеленоватые вспышки очагов, где просыпаются лесные эльфы.

Озеро за ночь успело остыть. Вода не была ледяной, и кожу не жгло. Здесь, видимо, отсутствовали питавшие его подземные ключи. Но все равно бодрило отлично. Наполнив все опустевшие фляги, Руд разделся до пояса и, закатав штаны, зашел по колено в воду, чтобы умыться. Закончив, выпрямился, посмотрел на их временное пристанище, после чего перевел взгляд на соседнюю постройку.

Только начинало светать. Девчонка еще спала, будить ее было рано. Кругом стояла тишина, и он принял решение: воспользоваться спокойствием для небольшой разведки.

То, что увидел Руд, ему не понравилось. Уже знакомый знак в виде двух скрещенных мечей он заметил на входной двери. Внутри самой халупы не было даже нормального настила. Земляной пол в одном из углов зиял свежевырытой ямой.

Что-то было откопано, а затем брошено в воду. На хозяев, вернувшихся за припрятанным добром, не похоже. А вот то, что в здешних разоренных войной местах орудует отряд воров или, еще хуже, убийц – вполне может статься. Устроили тут тайник с оружием или награбленным, а вчера по какой-то причине решили перепрятать. Да и утопили в озерце. Теперь, если еще где этот знак встретится, надо быть осторожным вдвойне.

Руд прислушался. А девчонка молодец, сама проснулась. Надо было рубашку сразу надеть. И так обсох бы.

– Доброе утро, сатонец.

– Доброе утро, – Руд поднял лежащую на траве одежду.

Он чувствовал на себе ее взгляд. Удивленный, растерянный, вопросительный. Сейчас могли начаться вопросы, ответы на которые он не хотел давать.

Руд надел рубашку, повернулся и встретился взглядом с замолчавшей девчонкой, смотревшей на него широко раскрытыми глазами.

– Это было очень больно? – наконец спросила Эрмитта. Тише, чем обычно у нее получалось.

– Ключевое слово тут «было».

Руд сел на траву, начал раскатывать штанины. Еще несколько мгновений в воздухе висела тишина. Наконец он услышал сиплый голос девчонки, пытающейся быть веселой и бодрой:

– Как водичка?

– Бодрит.

– Стоит нырнуть, как ты считаешь?

Смысл сказанного дошел до него не сразу. Сперва показалось, что она спрашивает мнения, искупаться ей или нет. Но потом стало ясно, что она тоже слышала.

– Хочешь попробовать достать то, что вчера закинули?

– Ага.

– Попробуй.

– А ты иди в дом и не подсматривай.

– Хорошо. Все равно потом будешь ходить передо мной в мокрой рубашке на голое тело.

– Пф… Сатонец, я все равно сегодня видела больше, чем это светит тебе.

– Светит сегодня? Или вообще?

Эрмитта рассмеялась. Руд, как умел, улыбнулся в ответ. Махнул рукой:

– Возле дома тебя подожду. А то мало ли что. Вдруг еще кто сюда надумает заявиться?

– Иди уже.

Как и всегда, он оперся спиной о стену дома, слушая и осматривая окружающий мир. Горизонт был пуст. Кромка леса – тоже. Из озера доносились всплески и фырканья.

Краем глаза он заметил идущую к нему девчонку. Ее заметно потряхивало от холода, но лицо прямо так и сияло. В руках был темный сверток, с которого струйками стекала вода.

– Достала! – Эрмитта, стуча зубами, плюхнула сверток на землю и обхватила себя, пытаясь согреться. – Там, кстати, неглубоко было. Иначе не нашла бы.

Руд развязал тугой узел, откинул края ткани в сторону. Взял лежащий в центре камень и отложил этот груз в сторону. Под ним оказалась небольшая стопка мокрых вещей.

– И это все?! – Эрмитта присела, с отвращением взяла одну из них. – Это что? – девушка растянула в руках маленькую рубашку. – Детское? – Просунула палец в широкий порез, растерянно посмотрела на молчащего Руда. – Что это такое?! Это же…

– Разрез от ножа.

– Что же это выходит?

– Именно то, о чем ты подумала.

– За что их?

– Вот за это. На обмен идет все, что…

– Заткись, пожалуйста.

Девушка встала, положила вещь обратно в общую кучу и завязала узел.

– Заберем с собой. Лучше закопать там, в лесу, чем оставить их тут.

Руд в ответ только молча кивнул.

Полдень давно миновал, но прохлада, на которую рассчитывал Руд, заходя в Дорленский лес, так и не пришла. Хоть солнца временами и не было видно из-за густой листвы, порой образующей настоящий живой потолок, кругом стояла влажная духота. По всей видимости, где-то рядом были болота и дневная жара стремительно испаряла влагу.

«А еще, говорят, что в этом лесу чрезвычайно вкусный воздух», – вспомнились ему слова девчонки, перед тем как они вдвоем переступили черту, разделяющую владения заброшенной деревни и лес. После утренней находки это была первая фраза, брошенная Эрмиттой. Видимо, она старалась отвлечься от своих мыслей после увиденного. «Он даже сладкий. Как будто вдыхаешь ягоды или фрукты».

Нет, точно не в этом месте.

Вероятно, еще и потому, что они изначально идут по окраине леса. Не углубляются в центр, а стараются выйти на открытое место по краю. Если это, конечно, можно назвать краем. Где-то правее, скорее всего, и воздух сладкий, и чудеса