Йэло, был влюблён в свою сестру Балти-Оре, которая и не сестра ему вовсе! Дорого бы заплатили городские сплетницы за подобную новость. Однако стоила она того, чтобы собирать правителей Ак'Либуса в одном зале и шептаться об этом как о деле государственной важности?

Рэдмунд не был близко знаком с правящей семьёй Йэллубана. Если даже с кианой Виллой из соседнего Пэрферитунуса они виделись редко, то Йэллубан был, ко всему прочему, отдалён географически: чтобы добраться туда, требовалось пересечь весь остров с восточного до западного побережья. Рэдмунд был там всего один раз, на торжественном открытии городской библиотеки. Ему было тринадцать, книги его занимали мало (как, впрочем, и сейчас), и он, поручив освоение библиотечных залов этому зазнайке Рэю, который в свои десять лет уже перечитал всё, что смог найти в замке Рэдкл и окрестностях, и интересовался историей и археологией, умещая в своей хваткой детской памяти огромный массив дат и событий — так вот, оставив его в столь внезапно обретённом личном раю, Рэдмунд отправился обозревать окрестности и мгновенно заплутал в лабиринте городских улиц. К его чести надо упомянуть, что планировка города этому способствовала; мало кто в своё первое посещение Йэллубана исхитрился избежать подобной участи. Рассудив, что все дороги в итоге приведут куда-нибудь, он продолжал свой путь, куда глаза глядят, как вдруг услышал доносившиеся издалека звуки арфы. Музыкой Рэдмунд интересовался ещё меньше, чем книгами, но эта мелодия вызвала в его душе своеобразный отклик, и он последовал на звук, пару раз забредал в тупик, перелезал через заборы, чуть не запутался в вывешенном на просушку белье и не сошёл с ума от запаха стряпнины из иных окон. Но он был вознаграждён, ибо дорога привела его на небольшую площадь, посреди которой стоял, опираясь на посох, древний старик. Вокруг него столпился народ, и он, обводя белыми слезящимися глазами толпу, пел старинную песнь — такую же древнюю, как и он сам, и почти позабытую. Не надо было являться знатоком музыки, чтобы это понять: древностью веяло от каждой строфы, от языка песни, от мотива мелодии. Словно здесь, на этой площади, внезапно открылся временной портал и выпустил странника из прошлого. Ему аккомпанировала на лире высокая девочка с золотыми волосами, заплетёнными в длинные косы. Чертами лица она отдалённо напоминала Феруиз, но если сестра была рыжая, как предзакатный аль'орн, то эта незнакомка походила скорее на селину. При взгляде на неё, непонятно почему, сразу становилось тепло на душе, как при встрече с давним другом. Шаг за шагом Рэдмунд пробирался сквозь толпу и, наконец, остановился в первом ряду. Когда песня закончилась, публика восторженно рукоплескала, а Рэдмунд не отводил глаз от девочки, которая подошла к нему и спросила, понравилось ли ему выступление. Он улыбнулся и кивнул, всё ещё находясь под впечатлением.

— Это Серго, мой друг. Мне нравится играть для него в свободное время. Но пойдёмте, нас наверняка уже ждут.

И, предвосхищая отразившееся на его лице недоумение, девочка представилась:

— Я — Балти-Оре Бэй. А вы, должно быть, один из тех кианов, что прибыли сегодня в город на открытие библиотеки? Я провожу вас, здесь недалеко.

Рэдмунд представился и подтвердил её догадку, тогда девочка, взяв его за руку и попрощавшись со стариком и другими своими знакомыми, повела его извилистыми переулками. Она не умолкала ни на минуту, но слушать этот звонкий и полный задора юности голос было приятно. Балти-Оре рассказывала о городе, о его жителях, со многими из которых она была дружна, о том, что её брат Лесли подарил ей новую лиру — он сам выточил и отполировал её корпус, а струны изготовили в мастерской. Она бы продолжала рассказывать ещё долго, но библиотека и правда оказалась недалеко, а их уже давно потеряли из виду и начали беспокоиться. Так что, когда они вошли в главный зал, водоворот новых событий захватил их и разделил. Церемонию открытия Рэдмунд толком не помнил, но эту встречу на площади его память сохранила в первозданной ясности. Так что, если Лесли и правда был влюблён в Балти-Оре, Рэдмунд его не винил.

Заседание, тем временем, продолжалось, и Рэдмунд, отвлёкшийся на воспоминания, теперь пытался восстановить нить разговора.

— Мы условились на том, что сразу двое приёмных детей, появившихся в правящих семьях Ак'Либуса в одно и то же время, вызовут подозрения. Дугис, Йэло, вы дали мне слово вырастить её как родную дочь.

— И мы сдержали его, ваше величество. Балти-Оре росла окружённая родительской заботой и не давала поводов для беспокойства.

— Так объясните ей раз и навсегда, что её поведение недопустимо и порочит вашу семью.

— Она это понимает, — отвечала Йэло, — возможно, даже лучше всех нас. Мы видим ситуацию со стороны, а она — изнутри. Причём не только она, но и Лесли, которому было почти шесть лет, когда мы приняли её в семью.

— Но ведь у вас была легенда, так?

— Да, ваше величество.

— И вы придерживались её, так?

— Да, ваше величество.

— И все мы знаем эту легенду, так?

— Да, ваше величество.

— И все эти годы она не вызывала сомнений ни у Лесли, ни у Балти-Оре, так?

— Да, ваше вели… — здесь Йэло, согласившись с королём уже в четвёртый раз, осеклась и задумалась.

— Моя жена хочет сказать, — подхватил Дугис, — что всё выглядело так, будто эти двое принимали на веру нашу историю. Но никто из нас не обладает даром проникать в чужие мысли…

— Я понял, — прервал его король Дасон, которого упоминание о чтении мыслей привело в раздражение. — Господа, это весьма деликатная ситуация. Как я вижу, у нас есть два выхода. Первый: придерживаться легенды и как следует пригрозить обоим. Ваши возражения и предположения?

Киан Тоур, до этого хмуро молчавший, теперь подал голос:

— Как известно, трудно соблюдать дисциплину, когда речь идёт о чувствах. Можно запугать юных кианов, но кто даст гарантию, что они перестанут искать ответы?

— Я бы хотела добавить… — начала Йэло, и голос её слегка задрожал, — технически ничто не препятствует их союзу. Их давно связывает крепкая дружба, и даже нечто большее, но если их запугать — мы получим двух несчастных людей, в руках одного из которых — будущее Йэллубана.

— Их несчастье продлится недолго, — отвечала киана Вилла. — В этом возрасте одни эмоции легко сменяются другими, но что должно оставаться неизменным для каждого киана — это чувство долга и ответственности.

Йэло пожала плечами. Она уважала Виллу, но сомневалась, что мнение женщины, так никогда и не обзаведшейся семьёй, и, возможно, ни разу не любившей, может иметь