от восторга во всю мощь своих лёгких. Король и сам, возможно, разделял эти настроения, поскольку обернулся к своему спутнику, подмигнул ему и сказал:

— Какой воздух, а!

— У Эрнерборгеримуса есть свои преимущества, ваше величество, — отметил Рэдмунд, — достаточно подняться чуть выше в горы — и вот он, весь остров, как на ладони. Отсюда прекрасно видны все ваши владения.

— Мои ли? — нарочито усомнился король. — Когда перед глазами открывается такая панорама, когда всю землю по дуге горизонта готов объять руками, поневоле задумываешься, что ты здесь не более, чем странник, гость. Ты заявил свои права, или заполучил их в наследство и что же, всё это — твоё. Но оно было здесь задолго до тебя и точно так же останется ещё на века после того, как твой портрет истлеет в Зале предков. Зная это, уже чересчур легкомысленно полагать, что ты здесь хозяин, не так ли?

— Почему бы и нет, ваше величество? — возразил ему Рэдмунд. — Моя мать, киана Фэй, сказала бы, что это как в театре. Главный герой — всегда в центре внимания. Его сопровождают другие, он оказывает на них влияние и сам раскрывается в их окружении. А есть ещё декорации. Герои приходят и уходят, актёры сменяются, а декорации остаются прежними — но никому и в голову не придёт славить их так, как героев.

— Вы бывали в театре, киан Рэдмунд? — спросил его король Дасон. Тот гордо расправил плечи и с улыбкой покачал головой, слегка запрокинув её.

— Ни разу. Но я слышал, как хвалят искусных актёров. А вот чтобы хвалили особенно живописный задник — не доводилось.

— Так что же природа для вас, киан Рэдмунд? Всего лишь декорации?

— Ну… Нет, — смутился он и потуже перетянул ремень заплечного мешка. — Я просто хотел сказать, что мы истинно хозяева… или не хозяева среди людей. Они запоминают своих правителей, чествуют их или порицают. Но не природа. Значит, ориентироваться в таком случае стоит, в первую очередь, на публику. Важно не то, что повелитель назвал себя хозяином гор и равнин, лесов и степей — а то, что это услышали другие и как следует это усвоили. Самим-то степям какое дело до нас? А природу я люблю, — не к месту добавил Рэдмунд и почувствовал себя в этот момент круглым дураком.

— То есть, вы полагаете, что самое главное — это грамотно преподнести себя людям?

— Пожалуй, да, — ответил Рэдмунд. — Так меня учили с детства, но по-настоящему мне довелось в этом убедиться лишь в нынешнем году. Мне пришлось узнать, какова цена репутации и как важно её сохранить.

Поощряемый грамотными и ненавязчивыми наводящими вопросами короля, Рэдмунд постепенно рассказал ему свою историю, поведал о том, как утратил доверие отца и как, плодотворно трудясь, планировал вновь его завоевать.

— А как вы намереваетесь презентовать себя жителям Пэрферитунуса, киан Рэдмунд? — поинтересовался король.

— Ваше величество, я бы хотел продолжить правое дело кианы Виллы Пэрфе и…

Рэдмунд прервался на полуслове и замер, взметнув правую руку. Он настолько привык к этому жесту на охоте с сестрой, что даже не успел помыслить, станет ли это нарушением этикета. Прямо в ста шагах под ними, у кромки воды, собралась стайка из десяти куликов, активно ворошащих прибрежную гальку в поисках съестного. Пёстрые птицы были надёжно укрыты в густых камышовых зарослях, но сверху их было довольно легко разглядеть.

— Я понял, — ответил Верховный король одними губами и поспешно, но не торопливо расчехлил свой охотничий лук. — Именно поэтому мы шли верхней тропой.

Рэдмунд припал к земле и последовал примеру короля. Тот закрепил на древке тетиву, извлёк стрелу из колчана и неслышно приблизился к краю, заняв удобную позицию для стрельбы.

— Выбирайте, киан Рэдмунд, — обратился он к своему спутнику, когда тот был готов к охоте. — Я нацелен на крайнего левого, с загнутым клювом. Вам могу предложить вон того, серебристого. Он довольно упитан и представляет собой отличную мишень.

— Прекрасное предложение, ваше величество. Я его принимаю, — ответил Рэдмунд и натянул тетиву, едва король начал целиться. Они выстрелили одновременно: как и во многом остальном, Рэдмунд привык на охоте следовать за сестрой и повторять её движения, так что ему было довольно легко копировать действия короля. Напуганная стая взметнулась в воздух, свистя кофейными крыльями, а на земле осталась лежать одна тушка, пронзённая стрелой.

— Добрая работа, киан Рэдмунд, — отметил Верховный король. — А мой кулик меня перехитрил: в самый последний момент углядел что-то любопытное у воды и помчался туда. Что же, сегодня ему повезло.

Рэдмунд в три прыжка спустился и исчез в камышах. Вскоре он вернулся со стрелами и с первым трофеем в руках.

— Пойдёмте дальше. Здесь будут и другие высыпки. Сказать по правде, не вполне корректно называть их высыпками, ведь наши кулики не перелётные и никогда не покидают остров — всего лишь спускаются к подножию гор перед началом зимы. Но раз уж так повелось… Впрочем, дальше места скопления птиц будет не так легко обнаружить. Настало время призвать на помощь нашего славного Пустанчика.

И, выпрямившись во весь рост, король пронзительно свистнул. К ним тут же резво подбежала лохматая песочная галганка с длинными отвисшими ушами и куцым хвостом, которым она активно виляла из стороны в сторону. Пёс сопровождал их с самого начала; предоставленный самому себе, он то вихрем уносился вперёд, то надолго отставал, чем-нибудь заинтересовавшись, то вновь просвистывал мимо. Теперь, получив сигнал, он был готов к охоте — и по мановению руки хозяина лёгким галопом пустился на поиски добычи, высоко подняв голову и чутко принюхиваясь.

— Как вы находите работу галганок, ваше величество? — поинтересовался Рэдмунд.

— Конкретно Пустаны — весьма удовлетворительной, — ответил король, неспешно шагая вдоль зарослей дикого вереска. — Эта порода чопорна, как истинные уроженцы Вардис-Тони, но легавые из них довольно неплохи. В конце концов, на этом поприще они обретают возможность задирать нос сколько душе их угодно.

— Я думал, стоит ли мне завести вардистонских собак для охоты, — признался Рэдмунд, — но пока не пришёл ни к какому конкретному решению и продолжаю поддерживать отечественных заводчиков.

— Возможно, сегодня вы измените своё мнение, киан Рэдмунд.

— Я бы с удовольствием подарил щенка песочной галганки моей сестре, — сказал тот. — Уверен: она бы души не чаяла в своём новом верном друге, таком же рыжем, как она сама.

— Думаю, это возможно устроить. Обратитесь к моему распорядителю псарни — и, я уверен, вы сможете подобрать подходящего щенка. Вы очень близки с вашей сестрой, киан Рэдмунд, не так ли?

— Да, это так, — согласился Рэдмунд. Он рассказал о