Кейт не собирается отвечать, герцог продолжал, — мужчина ни за что бы не стал портить национальное достояние ради своей прихоти, мисс Лоренс, — он указал на смятое письмо в ее руке. Потом снова отвернулся и быстро покинул библиотеку.

Кейт медленно села в кресло. Разгладила в руках измятое старинное письмо. Оно было безбожно испорчено, и теперь уже никогда не будет прежним, как бы она ни пыталась расправить его. А ведь письму триста лет. Оно триста лет пролежало ровным и гладким, пока герцог не допустил в свою библиотеку несдержанную оборванку. Он может потребовать компенсации, написать в Лондон, чтобы ей навсегда перекрыли доступ в библиотеки. Он может просто прогнать ее. Кейт вся сжалась, боясь, что он так и поступит. Она должна как можно скорее закончить свою работу. И постараться не попадаться герцогу на глаза.

...

Тормоза она скручивать не стала. В конце концов он подарил ей их, и теперь она решает, что с ними делать. А если он напишет в Лондон, то тормозов ей не видать никогда. Пусть уж будут эти. И фирма хорошая, и сами тормоза работают великолепно. А уж как приятно иметь возможность катиться вниз с холма и затормозить в любой момент!

Кейт ехала по дорожке, ведущей к озеру. День выдался великолепный. Испуганная собственным поведением и реакцией герцога Ретлента, она все утро быстро и плодотворно работала, не обращая внимания на тех, кто шлялся по библиотеке. Герцог больше не приходил. Она не знала, радоваться этому или печалиться. С одной стороны, ей безумно хотелось взглянуть на него еще раз. А с другой она все еще была зла на него, и не представляла, что скажет ему, если увидит. Хотя нет, представляла. Она попросит прощения и будет умолять не писать ничего в Лондон.

Озеро было невероятно красивым. Его окружал прозрачный сосновый лес, в котором пели птицы и ярко пахло хвоей. Под колесами то и дело попадались сосновые шишки, а иногда колесо вязло в песке, и Кейт приходилось спешиваться и вести велосипед за руль. Все же лошадь в этом случае гораздо удобнее, она не спотыкается о шишки и легко идет по песку.

Устав и решив передохнуть, девушка сошла с дороги, села на ствол упавшего дерева, и стала смотреть на открывающийся великолепный вид. Солнце играло в соснах, искрилось на голубой глади озера блестящими зайчиками, и падало яркими пятнами к ногам Кейт. Она сняла очки и зацепила их дужкой за вырез рубашки. Потом развязала волосы, тряхнула каштановыми локонами, рассыпавшимися по ее плечам пышной шевелюрой. Достав расческу, Кейт попыталась привести себя в порядок, забрать волосы так, чтобы они не вылезали из-под ленты, и не падали ей на лоб при любом удобном случае. Пока Кейт боролась с волосами, чертыхаясь и пытаясь доказать, кто из них хозяин положения — она или волосы, на дорожке появился еще один велосипедист. Он остановился, чтобы наблюдать за этой битвой, и смотрел, как девушка расчесывает и закалывает роскошную каштановую шевелюру, отливающую рыжиной в свете солнечных лучей. Наконец она справилась с волосами, с торжествующим криком заколов последнюю шпильку и завязав поверх шпилек голубую ленту. Оставалось надеть шляпку, чтобы превратиться в благовоспитанную леди-ученого, тише воды ниже травы сидящую над письмами знаменитого пирата и из прихоти уничтожающую национальное достояние. Но шляпку Кейт не надела, а повесила за ленты на руль велосипеда.

Тут второй велосипедист сделал шаг, наступил на шишку, и та громко хрустнула под его ногой, нарушая тишину.

Кейт подскочила от неожиданности, и обернулась.

— Это было великолепно, мисс Лоренс, — проговорил Гарольд Лесли, улыбаясь и кланяясь в знак приветствия, — у вас прекрасные волосы. Почему вы не носите их распущенными, по новой моде? Вы же не старая матрона, а незамужняя девушка?

Кейт вспыхнула, растерявшись от его наглости.

— Вы подглядывали за мной, ваша светлость? — спросила она, уговаривая себя не кидать в него шишками, в изобилии лежавшими у ее ног и так и просящимися в руку.

— Можно считать и так, — снова улыбнулся он.

Все же какая у него улыбка! Кейт, корившая себя за то, что повелась на его красивую внешность, вздохнула. Да кто же не поведется на такую улыбку? Заразительную, яркую, освещающую его лицо подобно лучу солнца? Даже знатные дамы и девицы и те от него без ума, хотя постоянно окружены красивыми ухоженными мужчинами. У нее не было шанса устоять перед ним, даже если бы он сам не уделял ей внимания. Даже смотря издали, она бы влюбилась... и сердце ее так же радостно бы сжималось, если бы ей удалось поймать хоть один его взгляд.

Кейт хотела встать, но Гарольд подошел к ней и сел рядом.

— Очень красивый вид, — сказал он, смотря на озеро, и озеро отразилось в его синих глазах.

Кейт замерла, одновременно боясь и надеясь, что он снова захочет поцеловать ее. Но мистер Лесли сидел в паре футов от нее и не пытался коснуться ее. Кейт безумно хотелось к нему придвинуться, но она сдержала порыв. Было бы смешно, если бы она сама вешалась ему на шею, подобно леди Арабелле. Или его официальной любовнице леди Клайн.

Вспомнив о этих дамах, Кейт отвернулась. Он окружен вниманием прекрасных дам. Ему не может быть интересна скучная бесцветная Кейт в старой амазонке, перешитой в вело костюм. Она поправила жилетку, надетую поверх блузки, и обнаружила висящие в вырезе очки.

— Только не одевайте очки, — проговорил герцог, — прошу вас, мисс Лоренс.

Она усмехнулась. Самое время было просить прощения, но слова не шли с языка. Наконец она собралась с мыслями.

— Ваша светлость, я хочу... — он обернулся и Кейт окончательно растерялась, — простите меня. Я больше не буду ничего портить!

Получилось смешно и по-детски. Она умоляюще уставилась на него.

— Обещаете? — спросил он, снова улыбаясь.

От его улыбки все слова вылетали из ее головы, и Кейт могла только смотреть на него, как будто была полной дурой.

— Обещаю! Только не пишите ничего в Лондон! Иначе... мы иначе пойдем по миру! Мне нечем будет платить...

Гарольд наконец-то придвинулся к ней. В глазах его мелькнуло нечто вроде сочувствия.

— Мне и в голову не пришло писать в Лондон, мисс Кейт, — сказал он, сжимая ее руку, — откуда вы это взяли?

— Граф Лекло постоянно грозил написать в Лондонскую