Один

Говорил мне дядя, беги за помощью. Но я не послушался, остался с ним в ту судную ночь. А потом он застрелился, и я остался один. Совсем один.

Вот уже месяц я нахожусь в этом проклятом месте. Хотя, почему сразу проклятом? Вполне обычная, а главное – родная деревня была. А потом началось это. Сейчас я выживаю, как могу, хожу в лес по грибы и ягоды, топлю избушку, иногда выхожу на охоту. Хотя, у нас такие места глухие, что даже какую-либо птицу редко встретишь, чего уж там говорить про живность побольше. Всё это делаю я днём.

Последние две ночи они были особо активными. Я толком не спал, поэтому нарушил свой режим, который ну очень важен. Теперь до полуночи у меня времени меньше. И вот сейчас, я, накалывая дров, в очередной раз задаюсь вопросом: «А почему бы мне просто не сбежать? Пока солнце светит, времени предостаточно». А потом осознаю, что если я уйду, то они пойдут за мной. Они станут свободными, и вырвутся отсюда. И тогда не хорошо будет.

Я взял дров, зашёл в свою (уже месяц как мою) избу, и закинул дрова в печь. Вышел на улицу, глянул на солнце. Садится. До полуночи немного осталось. Тогда я, по традиции, вышел из своего дворика и направился вдоль по заросшей тропинке, по которой когда-то ходило довольно-таки много (по меркам деревни) людей. Дома пустуют. Ни за что бы не поверил, что здесь месяц назад царила жизнь.

Ну вот, кровавый закат. Печь приятно грела избушку. Начало сентября, как никак. Холодно уже. Я присел на корточки, потом на пятую точку, и даже не заметил, как уснул.

«Бом! Бом! Бом!» Часы пробили полночь. Я резко проснулся. «Началось» – уже на автоматизме подумал я. В темпе я вооружился солью, святой водой и дядиным распятием. За окном уже послышался знакомый шёпот: «Мишенька, иди к нам, мы же тебя любим…» Благо, изба была обсыпана солью вокруг, и они не могли войти внутрь. Я выглянул в окно. Они были во дворе. Белые, как луна, вурдалаки. Они хищно смотрели на меня своими пустыми глазами, и что-то шептали. В эти минуты мне всегда не по себе. Я ведь совсем один.

По привычке, я хотел плеснуть святой водой, но потом из темноты показался дядя. С дырой в голове.

– Мишаня! Иди к нам. У нас хорошо…

Сердце моё сжалось. Он всегда называл меня «Мишаней». Я упал на колени и зарыдал. Впервые за две недели я зарыдал. Только потом, когда на пороге послышались шаги и шипение, я понял, что сегодня полнолуние… В полнолуние им всё можно. И скоро я стану, как они.

Не отдавайте меня ей…

Её доставили в понедельник. Восьмидесятидвухлетнюю бабку, которая окончательно свихнулась и не давала покоя своим родственникам.

Ульяна работала медсестрой в психиатрической больнице имени Ужегова только первый год. И именно её заставили возиться с этой старой сумасшедшей клячей!

– Ну почему я? Почему мне сразу же досталась такая сложная пациентка? – возмущалась Ульяна перед Галиной Васильевной, заместителем главврача психиатрической больницы.

– Улечка, пора бы уже начать серьёзно подходить к своей работе. Ты думала, всё будет так просто? Нет. Ты уже год работаешь у нас, и… – Галина Васильевна слегка задумалась, – и вообще, это ещё не самый сложный пациент! Обычная паранойя. Не жалуйся!

И Галина Васильевна, цокая каблучками, покинула палату, оставив Ульяну наедине с той сумасшедшей бабкой. Бабка сидела на постели в белой ночнушке, устремив взгляд на окно, возле которого стояла Ульяна. Бабка внимательно разглядывала окно со старыми деревянными рамами, покрытыми белой облупившейся краской. Потом она перевела взгляд на Ульяну, потом вновь на окно. Её тело затряслось.

– А она за тобой… – произнесла бабка дрожащим старческим голосом.

– Что, простите?

Сухие губы бабки затряслись, она с трудом произнесла:

– Не отдавайте меня ей…

Ульяна повернулась к окну. Никого. Это не похоже на обычную паранойю. Это натуральная шизофрения. Ульяна глубоко вздохнула, ещё раз пожалев, что устроилась в эту чёртову психушку. Напичкав бабку успокоительными и уложив её спать, Ульяна покинула палату.

***

На следующий день Ульяна зашла к бабке после процедур.

– Аглая Тимофеевна, как вы себя чувствуйте? – пытаясь казаться дружелюбной, спросила Ульяна.

Бабка лишь одарила её взглядом, полным ужаса, и произнесла:

– Я вижу её… Не отдавайте меня ей!

– Аглая Тимофеевна, успокойтесь. Вам нужен покой.

И Ульяна попыталась уложить старуху спать. Аглая Тимофеевна, несмотря на свой возраст, больно схватила Ульяна за запястья, сжав их с такой силой, что Ульяна вскрикнула.

– Нет! Не оставляйте меня с ней! – завопила бабка, указывая на угол палаты.

Ульяна всмотрелась в него, но ничего, кроме деревянного стула не обнаружила.

– Успокойтесь. Никто вас, как вы говорите, с ней не оставит. Ложитесь спать, а я посижу с вами. – недовольно произнесла Ульяна, высвободившись из старческой хватки.

Дождавшись, когда бабка уснёт, Ульяна тихо и аккуратно покинула палату.

***

Прошла неделя. Аглая Тимофеевна каждый день кричала, чтобы её не отдавали некой «ей». И, по словам бабки, «она» с каждым днём становилась всё ближе и ближе. Старуху пичкали сильными успокоительными, но вскоре и они перестали помогать. Ульяна сходила с ней с ума, а главврач больницы задумался о перемещении Аглаи Тимофеевны в другую клинику, с более сильными психиатрами и альтернативными процедурами.

В один из дней Ульяну оставили на ночную смену. Этого она боялась больше всего. Всю ночь провести с этой сумасшедшей…

Заглянув в палату к Аглае Тимофеевне, и удостоверившись, что та спит тревожным сном, Ульяна вернулась к себе в кабинет, и налила себе крепкого кофе. Булочка с корицей сейчас бы тоже не помешала. Наслаждение кофейным ароматом прервали крики бабки. Настолько сильные, что Ульяна подумала, что бабку режут. Медсестра пулей влетела в палату. Старуха сидела под одеялом.

– Она уже здесь! Прошу, не отдавайте меня ей! Не отдавайте!

На крики в палату вбежала Галина Васильевна, которая тоже дежурила в ночную смену.

– Что происходит? – испуганно спросила она.

– Очередной припадок, как видите…

Галина Васильевна замерла и посмотрела куда-то на стену. Рот её раскрылся, глаза отражали страх и ужас.

– Аглая Тимофеевна, я тоже её вижу… – прошептала Галина Васильевна.

Ульяна посмотрела наверх и ужаснулась. Серая, длинная, безликая, костлявая…

***

На утро в психиатрической больнице имени Ужегова обнаружили три тела. Двух врачей и пациентку. Точную причину смерти установить не удалось. Их лица буквально