ее письмо в Вашингтоне, а потом узнал, что не успел, что Тина умерла от какой-то незалеченной инфекции, потому что жила в жутком клоповнике. Зато в Пиппе он с детства души не чаял. Когда она закончит свой курс в Стенфорде, то станет настоящей наследницей Роббенов.

– А Алан? – спросил я, делая еще один большой глоток. Виски приятно обволакивало мой мозг.

– Алан мнит себя гениальным писателем, – сухо усмехнулся Мортон. – Спит и видит заголовки «Алан Роббен, лауреат Пулитцеровской премии» или еще какой-то премии. Им с сенатором трудно найти общий язык.

Я сделал еще глоток виски и полез во внутренний карман пиджака за сигаретами. Неожиданно меня что-то резко кольнуло в диафрагму, перед глазами будто полыхнула вспышка, а затем свет померк.

– Дружище, дружище, – Мортон хлопал меня по щекам, потом схватил за запястье, щупая пульс.

– Что вы делаете?

– Вы на несколько минут потеряли сознание. Давайте я все-таки отвезу вас к доктору. Метрдотель говорит, что здесь в паре кварталов есть медицинский кабинет. Конечно, оплатит сенатор.

Мортон помог мне подняться и аккуратно довел до машины.

Доктор велел мне раздеться до пояса, внимательно изучил мои синяки и шишку на голове.

– Судя по всему, у вас трещины в ребрах и небольшая гематома в черепе. Налицо признаки сотрясения мозга. Я бы рекомендовал вам лечь в больницу и сделать рентген.

– Спасибо, док. Я уже чувствую себя лучше.

– Еще бы. Я сделал вам укол анестетика. Дело ваше. Вот, примите эти таблетки, если будут сильно болеть ребра, и старайтесь поменьше двигаться. А эти пилюли принимайте каждый день для сосудов головного мозга.

Выйдя в приемную, я подошел к обеспокоенному Мортону.

– Пожалуй, на сегодня хватит. Анестезия еще действует, так что я сам смогу добраться до дома. Полежу пару часов, приду в себя.

Мой новый компаньон пожал плечами.

– Держите меня в курсе расследования, Стин. Вот мой прямой номер телефона в коттедже, – он взял со стойки регистратора пустой бланк и нацарапал на оборотной стороне цифры. Я заметил, что Мортон Джасперс был правшой. Как, впрочем, и большинство населения планеты.

Мы вышли на улицу, пожали друг другу руки, после чего я направился к своему «плимуту», а Мортон поднял руку, призывая такси.

Оказавшись в квартире, я рухнул на кровать, не снимая пиджака и обуви. Через час ко мне приехала Аманда, помогла раздеться и нацедила виски в стакан.

В прошлом, когда мы с ее дочерью были напарниками в детективном агентстве, Аманда жаловалась, что во всех передрягах синяки и шишки достаются исключительно Лекси, я же отделываюсь в худшем случае парой царапин. Теперь Лекси жила в тысячах миль от источника опасности в моем лице, а заслуженные шишки посыпались на мою голову. Засыпая под звук весеннего ливня за окном, я подумал, что Аманда должна быть довольна таким исходом событий.

Удар по голове, таблетки и алкоголь сделали свое дело – я проспал почти двенадцать часов и проснулся настолько бодрым, что смог принять душ всего лишь один раз схватившись за стену и пару раз охнув. Естественно, Аманда ушла еще ночью, вымыв бокалы и оставив после себя лишь слабый аромат духов на подушке.

Раздался телефонный звонок. Я решил, что это может быть Мортон или одна из дежурных секретарш, но звонил Вэл Крэддок.

– Тебя разыскивает Гровенер, – начал он без предисловий. – Будет лучше, если ты сам явишься в участок, прежде чем он официально пришлет за тобой парней.

– А что случилось? Неужели юристы комитета подали на меня жалобу за преследование?

– Ничего не знаю ни о каком комитете. Билл сообщил, что сегодня ночью в парке Санта-Мария была застрелена женщина. Застрелена из твоего пистолета, Дуг.

Глава 20

В участке Анахайма меня допрашивали двое детективов. Билл Гровенер и один неулыбчивый тяжеловес, представившийся Арбаклом. У обоих был такой вид, будто они не верят ни единому моему слову.

– Значит, позавчера вечером ты поперся в парк, где тебя оглушили алкаши, вытащили всю наличность и украли пистолет? Можешь их описать? – подвел итог Гровенер.

– Один из тех, с кем я разговаривал, был ниже меня на полголовы, примерно пять футов и девять дюймов22, с недельной щетиной, каштановыми волосами и в грязном пальто приблизительно бутылочного цвета длиной до колен. Второй был щуплый, вряд ли выше пяти футов шести дюймов23, длинная борода и волосы, одет в какой-то засаленный кафтан. С ними была девица от двадцати до тридцати лет, блондинка с визгливым смехом, кажется, зовут Прис. Но это не они на меня напали, эту компанию я не выпускал из виду. Других, которые сидели под деревом, я толком не разглядел.

– Неустановленные нападавшие, значит, – сурово сказал Арбакл, сверля меня взглядом.

– И ты не пошел сразу в полицию? Ты вообще не пошел в полицию?

– Каюсь, это было идиотизмом. Просто на следующее утро мне надо было ехать к клиенту, Виму Роббену. Мистер Роббен, его помощник Мортон Джасперс и другие свидетели подтвердят, что я им рассказал о нападении. Потом мы с мистером Джасперсом опросили свидетеля. И посетили офис ЮЗКЗГС. А потом мне стало так плохо, что мистер Джасперс отвез меня к доктору. Могу дать его адрес.

– И куда ты отправился от врача?

– Прямо домой. Мне требовался отдых. Я собирался прийти в участок сегодня. Собственно, и пришел.

– Даже получив новую информацию от миссис Пьюфрой, ты не поспешил поделиться ею со следователями. Почему? Решил придержать для собственного расследования?

– Я же говорил. Советник Бернстейн сказал, что попробует уговорить миссис Пьюфрой самой явиться в участок и сделать заявление. Мы с мистером Джасперсом согласились подождать.

– И ты больше не вступал в контакт с миссис Пьюфрой и не пытался назначить ей новую встречу?

– Нет.

– Что ты делал вчера с шести до восьми вечера?

– Лежал дома, в постели. Принял таблетки, выпил бурбона. Потом вырубился.

– Кто-то может это подтвердить?

Я вспомнил аромат Аманды, оставшийся на постельном белье.

– Нет. Я живу один.

– Алиби нет, – удовлетворенно заключил Арбакл.

– Подождите, я чего-то не понимаю, – заговорил я. – Это миссис Пьюфрой застрелили в парке? С шести до восьми вечера?

– Да. После разговора с тобой. Из твоего пистолета. И у тебя нет алиби. Как ты это объяснишь?

– Но это же какой-то бред. Что она делала в парке вечером? И в это время года еще светло, кто-то что-то должен был заметить. Даже в Санта-Марии в людей не стреляют средь бела дня.

– Вот ты и объясни. По словам мистера Гаррисона, вчера миссис Пьюфрой согласилась прийти