выразить всю мою благодарность, все распирающие меня чувства действительно не хватало.

— Выпьем? — Сахара протянула мне золотой кубок, которого еще мгновение назад не было в ее руках. — Это поможет расслабиться и восстановить силы.

Я попытался объяснить ей, что это опасно, что из-за алкоголя я совершенно теряю контроль над своей магией и могу натворить дел, но она только отмахнулась.

— Пей! Посвященному, обладающему властью над Светом и Тьмой, не стоит переживать о подобных мелочах.

Я взял из ее рук кубок и пригубил вино — сладкое, в меру терпкое, соединяющее ароматы фруктов, тепло солнца, энергию песков. Я чувствовал, как вместе с вином по моим жилам разливается живительная сила, и энергия наполняет каждую клеточку моего тела. Сахара смотрела на меня поверх своего кубка, её глаза сияли бриллиантами. Ох, какой волшебный момент. Ах, какой сумасшедший соблазн… Но я просто смотрел в её глаза, просто смотрел и не шевелился, боясь малейшим движением разрушить магию момента.

— Паутина нуждается в герое, Арчи, — прошептала она и, отобрав у меня опустевший кубок, отправила его куда-то в небытие. — Та, кого ты ищешь, лишь разменная монета в большой игре.

— Ты знаешь, где она? — тут же спросил я.

Богиня покачала головой.

— И да, и нет, Артур. Она заточена в месте воплощенных кошмаров, но мне нет туда доступа: защита крепка, и силе песков она не подвластна.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказала. Моя сила — пески. Я не имею власти там, где их нет. К тебе я смогла пройти только потому, что Вуаль Ветра хранит в себе частичку моей силу. Не теряй ее, пожалуйста. Кто знает, когда еще тебе понадобится моя помощь?

Я криво усмехнулся. Хорош герой, ничего не скажешь. Хотя, наверное, не так уж и плохо знать, что есть тот самый запасной выход, которым в крайнем случае можно воспользоваться. Впрочем, только в самом крайнем — Сахара все-таки богиня, а не служба спасения для одного идиота.

— О какой большой игре ты говорила? — спросил я. — Чего им всем опять от меня нужно?

— Того же, чего и раньше — победы Хаоса и разрушения Паутины. К сожалению, ты единственный, кто обладает силой как уничтожить, так и защитить ее, и твои враги об этом знают.

— Выходит, в гроб меня уложили, чтоб я не уничтожил мироздание? — недоверчиво хмыкнул я. — Не легче убить сразу? А если им нужно его уничтожить, тогда тем более непонятно.

Сахара на это только тяжело вздохнула.

— Я не знаю, Арчи. Пески молчат. Но у тех, кто служит Хаосу, свои секреты, недоступные непосвященным.

Я сдержал рвущееся с языка ругательство, потому что в присутствии богини это было бы крайне неуместно, и задал вопрос, который не давал мне покоя уже довольно долго.

— Какую роль во всем этом играет Александр Са-Масте? Он же не считает, что я собираюсь разрушить Паутину? Или у него совсем кукуха поехала на почве ревности?

Она отвела глаза, прикусила губу. Тонкие пальцы комкали край золотого одеяния.

— К сожалению, сын моей сестры уже не тот, каким ты его знал, — произнесла она наконец. — Он одержим, и через него говорит Хаос.

— Но тогда, наверное, его можно… — начал я, но Сахара отрицательно качнула головой.

— Это не та одержимость, от которой можно излечить. Он принял Хаос добровольно, и служит ему так, как не служил сам Разрушитель.

Я кивнул, принимая ее версию правды, но про себя решил при случае задать пару вопросов старой вороне. Глядишь, и подскажет чего. Хотя для начала поговорим с самим Алексом: под сывороткой правды врать он не сможет, а там, главное, задавать правильные вопросы.

Сахара придвинулась ближе, положила мне руку на щеку, посмотрела в глаза.

— Паутине нужен герой, — снова повторила она. — А герою нужны силы. У нас впереди целая ночь, Арчи…

Я понял намек и поцеловал ее.

Сахара… Она была со мной до рассвета, лечила, восстанавливала силы и веру в себя, забирала страхи…

***

Более 1000 лет назад

— Ты мне больше не брат! — в бешенстве выкрикнул Мериддан.

Братья находились в комнате со множеством выходов, и младший в который раз пытался добиться от Юрхека ответа, что за магию тот использовал, когда переносил Душу Хаоса и создавал Щит. К тому же Мериддан не понимал, каким образом удалось перераспределить потоки сил так, чтобы не нарушился баланс. И Юрхек, наверное, в тысячный раз говорил ему чистую правду: не знаю. Он даже честно пытался показать, что именно делал, но эта магия оставалась недоступной для младшего.

Возможно, проблема в разнице Начал. Юрхек оперировал Светом и Тьмой, а Мериддан — чистым Хаосом. Только этот упрямец не хотел ничего понимать и злился еще сильнее. Как же, звание величайшего мага всех времен и народов, которого он так добивался, того и гляди перейдет к старшему брату. И все заверения, что тому это не нужно, и та магия совершенно не применима в обычной жизни, оставались для Мера пустым звуком.

Он стал замкнутым и злым. Сутками не покидал своей лаборатории, или вообще надолго исчезал из Иррата, в погоне за могуществом и новыми знаниями. Как ни старался, понять его Юрхек не мог.

И он тоже начинал злиться. Из-за ослиного упрямства Мера, из-за его постоянного отсутствия. Ведь сейчас он был нужен, как никогда прежде. После истории с Тенью осталось еще множество дел, в которые Юрхек не мог посвятить никого со стороны. И теперь, когда Александр с Тиарой согласия отбыл в свое время, а Мер дуется, как подросток, все это легло на его плечи. Создать тайники, приручить дракона, постоянно контролировать потоки Сил. Уговорить Совет магов создать Орден хранителей Щита. Подобрать людей, объяснить, научить, придумать правила и традиции. Плюс обыденные обязанности правителя Иррата, которые тоже никто не отменял — их и раньше было гораздо больше, чем хотелось.

Сына король видел только спящим, жену — во время нечастых совместных трапез. А когда все же добирался до кровати, чтобы урвать несколько часов покоя, приходили сны: непонятные, тревожащие, в которых он был совсем другим человеком. Каждую ночь Юрхек проживал кусок чьей-то жизни, и это сводило с ума. А посоветоваться, опять же, не с кем.

И вот