сюда в одном поезде и даже в одном купе, но у нас вышла маленькая ссора из-за моей собачонки. Пренесноснейший характер у моего пса.

– Да что вы! – воскликнул доктор. – Супруги Ивановы и вы, тетя, кажется, такие покладистые…

Глафире Семеновне в это самое время пришла мысль свернуть все на собаку.

– Поссорились, поссорились, это верно, – отвечала она. – Но тут было просто недоразумение. Ваша тетя вздумала применить к себе слова, которые я сказала про собачку, которая лежала на ее коленях и ворчала.

– Нет, нет, эти слова относились ко мне – ну, да уж что тут, если вы хорошие знакомые Миши! Будем знакомы, – проговорила старуха. – Конечно же вы были раздражены моей собачонкой, иначе бы не сказали этих слов. Рассердились на песика, и вот мадам Иванова воскликнула про меня: «Да уйдет ли, наконец, эта усатая ведьма!» или что-то вроде этого, – пояснила старуха племяннику.

Глафира Семеновна покраснела и не знала, куда деть глаза.

– Уверяю вас, что эти слова относились к вашей собачке, – сказала она.

– Ну да уж что тут!.. – добродушно махнула рукой старуха. – Садитесь и давайте разговаривать. Вы сюда надолго?

– Да пока поживется, – отвечала Глафира Семеновна, ободряясь при ласковом взгляде усатой старухи, и присела.

– Вот и я также. Буду жить скромно. Я фанфаронить не люблю. Вы тогда прямо в Биарриц проехали? – спросила она супругов.

– Прямо.

– Ну, а я останавливалась по дороге в одном местечке… Как она станция-то? Там у меня одна моя подруга детства живет, тоже пенсионерка… Давно уж живет. Переночевала у ней ночку и сюда… Вот сегодня утром и приехала. С собакой уж очень много по железным дорогам хлопот. Ах, сколько! – вздохнула она.

– Напрасно вы, тетя, взяли ее, – сказал доктор.

– Не могу я жить без нее! Понимаешь ты, не могу!

– Вы в первый раз здесь? – задала вопрос Глафира Семеновна, чтобы что-нибудь спросить у старухи.

– В первый раз здесь, хотя за границу часто езжу… А здесь в первый раз. Сидела сейчас и смотрела на здешних срамниц-купальщиц! Ведь это же прямо выставка телес.

– И мы с женой немало уж дивились, – вставил свое слово Николай Иванович.

– Ну, для вас-то, мужчин, это самое лакомое блюдо, – кивнула ему старуха. – У вас, я думаю, и язык на сторону… Ну что ж, будемте обозревать город, – обратилась она к Глафире Семеновне. – Ведь и вы, я думаю, не успели еще всего видеть.

– Почти что все видели.

– Биарриц, тетя, не велик, и его весь в течение двух часов пешком обозреть можно, – сказал доктор. – А вот поезжайте вы завтра с мадам Ивановой и ее супругом в Байону. Завтра воскресенье – и там в цирке будет бой быков.

– Что? Чтобы я на бой быков поехала? – воскликнула старуха. – Ни за что на свете! Я всякую животину люблю, а тут буду я смотреть, как станут быков бить! Да что ты меня за варварку считаешь, что ли? Ни-ни…

– А разве завтра в Байоне будет бой быков? – оживленно спросил Николай Иванович. – Глаша! Надо ехать. Это ведь очень интересно. О бое быков я давно воображал.

– Нет, нет. На бой быков и я не поеду. Что за кровожадность такая! Когда и курицу-то колют, так я вся содрогаюсь, а тут вдруг смотреть на бой быков!

– Позвольте… – остановил разговор доктор. – В сущности, завтра в Байоне будет не бой, а только, так сказать, пародия на бой. Это просто комическое представление с быками, а боем его только наши здешние русские называют. Французы это представление зовут Tournoi Tauromachique Landais. Как это перевести по-русски – не знаю, но так это представление значится на афишке.

– Бог с ним! – махнула рукой старуха.

– Отчего же, тетя, бог с ним? Я был на этом представлении прошлое воскресенье и хохотал до упаду. Советую и вам посмотреть.

– Варварство.

– Ничуть. Крови вы не увидите ни капли, но вся обстановка настоящего боя быков. Те же красавцы тореадоры в своих костюмах… На них бросаются быки, но они не бьют их, а только увертываются от них, проделывая удивительные приемы ловкости. Вы посмотрите только, тетя, какие это молодцы!

При словах доктора «молодцы» и «красавцы» Глафира Семеновна начала сдаваться.

– Да поедем, пожалуй, Николай Иваныч, если там нет ничего такого кровожадного и страшного, – сказала она мужу.

– Я, матушка, с восторгом… Я всегда на такие представления с восторгом! – откликнулся муж. – Где что особенное, я с превеликим удовольствием… О таком представлении всегда приятно рассказать знакомым, когда вернешься в Россию.

– Ну, вот и отлично. И я с вами поеду, – проговорил доктор. – Нужды нет, что я уже видел это представление в прошлое воскресенье. Поедемте, тетя… Байона отсюда не так далеко… Всего только полчаса езды по трамваю. Завтра воскресенье. Сначала вы побываете в здешней русской церкви у обедни, потом позавтракаете, а после завтрака все соберемся у трамвая и в путь.

Начала сдаваться и старуха Закрепина.

– Ты мне только скажи одно: убийства не будет? – спросила она доктора.

– Никакого убийства. Какое тут убийство!

– И мучить животных не будут?

– Ничего подобного. Но зато какую вы публику увидите! Если эта публика не испанская, то уж совсем испанистая. Перед началом представления кричат, стучат, торопят, чтобы начинали, подпевают оркестру, а если бык или тореадор оплошал, свистят в ключи и швыряют в них яблоками. Пойдемте, тетя.

– Да пожалуй… – согласилась старуха. – Только уж я и песика моего с собой возьму.

Ивановы торопились домой завтракать и стали прощаться с доктором и старухой Закрепиной.

– Ну, будем знакомы, душечка. Мне тоже пора завтракать, – ласково сказала Глафире Семеновне усатая старуха. – А когда вы меня хорошенько узнаете, то увидите, что по характеру я вовсе на ведьму не похожа.

– Да полноте… Что вы… – опять сконфузилась Глафира Семеновна.

– Нет-нет… С виду я действительно злая. Вид у меня не добродушный, но я собак люблю до безумия, а кто собак любит, тот не бывает зол.

– Бросьте… Пойдем, Николай Иваныч.

– Мое почтение… – раскланялся Николай Иванович с доктором и его теткой. – Доктор, вы меня воскресили сегодня, убедив, что у меня внутри ничего нет болезненного. Считайте за мной бутылку шампанского. В Байоне выпьем.

Супруги уходили. Доктор крикнул им вслед:

– Если сегодня и завтра утром не удастся с вами встретиться, то знайте, что завтра ровно в два часа мы вас будем ждать у трамвая! Там станционный домик имеется и можно сидеть в тени.

26

Было воскресенье. Супруги Ивановы выходили из русской церкви после обедни и поразились тем количеством французских нищих, которых они встретили