– Это был риторический вопрос, дубина.

Винсент остановил Фарфетку и с большим трудом слез с телеги. Узкие штаны, принадлежавшие, несомненно, Хасану, несколько сковывали движения. Это не очень благоприятно сказывалось на походке некроманта. К распахнутой двери ближайшего дома Винс ковылял, переваливаясь с ноги на ногу, как пингвин.

– Эй? Есть здесь кто? – на всякий случай крикнул он с порога.

– Яя еесть, – Эрл тоже вылез из телеги и последовал за хозяином.

– Гниль и тлен, Эрл! Во-первых, я обращаюсь не к тебе, тыква ты гнилая! Во-вторых, я кричу в дом, значит здесь – это там! Но ты-то не там! Ты здесь, а это другое здесь! В-третьих, Эрл, я знаю, что ты здесь, в другом здесь. Так зачем, по-твоему, я стал бы тебя спрашивать, там ты или нет, если ты здесь? Включай уже свои крохи мозгов, Эрл. Хоть иногда.

– Тыы спросиил, я отвеетил, – проворчал себе под нос обиженный зомби.

– Если здесь никого нет, то я вхожу! – снова крикнул Винс.

Эрл, используя те крохи мозгов, о которых говорил хозяин, подумал, что есть еще и Фарфетка, которая тоже здесь. И это здесь может быть только здесь, потому что здесь всегда и везде здесь, где бы не было это здесь. Также как там всегда там, вне зависимости от того, где это там. Хозяину следовало бы сказать: если там никого нет, то я вхожу. А здесь очевидно, что были многие.

– Эрл, гниль и тлен! Ты чего там встал? Иди сюда, смотри, что я нашел, – раздался из глубин дома голос хозяина, который снова все перепутал. Эрл ведь стоял здесь, а не там, где бы не было это там. Да еще и неопределенное сюда… Это куда?

– Гниль и тлен, Эрл! Тебя долго ждать?

В конец запутавшись, Эрл решил отложить использование крох мозгов на потом и пошел внутрь.

Винсент ждал в обеденной, чей высокий потолок доходил до самой кровли. Он с аппетитом жевал большое, неприлично красное яблоко.

– Они всё оставили, Эрл! – в голосе некроманта слышался трепет и немного страха. – Всё! Смотри, Эрл.

Винсент показывал на стол, где стояла миска с такими же яблоками и лежал черствый даже на вид кусок хлеба.

– Яблооки, – сказал Эрл. – Ии хлееб.

– Вот именно, Эрл! Вот именно! Яблоки, хлеб. Еда! Когда не берут с собой еду, значит, бегут в спешке. А почему, Эрл? Почему Белинцы… или как их там называют… Почему они так спешили, когда убегали? Почему они вообще убегали?

– Нее знааю, – отозвался зомби.

– Разумеется, ты не знаешь! Куда тебе знать, если даже я не знаю. Наверняка у этого была причина. Нельзя ведь убегать просто так. Они явно бежали от чего-то… Или от кого-то… Чего встал, дубина трухлявая? Пошли отсюда. Я вовсе не желаю встречаться ни с какими причинами. И уж тем более с теми, от которых убежал весь город, – Винсент сделал несколько шагов к выходу, но внезапно замер на месте.

– Убежал весь город… – сказал некромант в полголоса. – Они спешили так, что даже еду не взяли…

Винсент обернулся. Его взгляд заметался по деревянным панелям стен обеденной, зацепился и немного повисел на светильниках, присмотрелся к каминной полке, ознакомился с высотой до балок под потолком и, наконец, вернулся к Эрлу.

Зомби созерцал яблоки, представляя их медленное увядание.

– Магусы, Эрл, – голос некроманта дрожал. Его воодушевление нашло для себя хорошее топливо и теперь разгоралось все ярче. – Здесь наверняка полно магусов! Они не могли забрать все магусы. Мы должны найти их, Эрл.

За следующие несколько эрдов Винсент перевернул все горшки на каминной полке, подергал за светильники на стенах, постучал по панелям в самых подозрительных местах.

– Ааа? – уточнил Эрл.

– Живее, Эрл! Или мертвее… Помоги мне! Ищи все, что может быть ценным. Хотя нет, стой! – Винсент сам замер на месте. – Гниль и тлен, Эрл! Что я делаю?! Похоже, твоя глупость становится заразной. Идем, Эрл, я знаю, где мы сможем разжиться магусами!

Некромант стремительно зашагал к выходу. Где-то внутри него набирало силу то самое возбуждение, которое обычно не знает границ человеческого тела. Оно переполняет людей и выплескивается наружу, причиняя массу неудобств всем, кто окажется рядом.

– Кудаа? – уточнил зомби.

– Туда! – огрызнулся Винсент очередной неопределенностью.

***

Эмоциональный подъем Винсента несколько поутих, когда он выехал на западную рыночную площадь. Контраст – одно из главных орудий познания. И теперь некромант мог воспользоваться им в полной мере.

Он помнил эту площадь.

В тот раз она жила. Она переполнялась магией. Не той, что вплетена в структуру мироздания, другой. Людской. Той, что порождали эмоции людей, сконцентрированные в одной точке. Эти эмоции дарили жизнь неодушевленному, создавая уникальную и узнаваемую атмосферу.

Все это Винсент понял только сейчас. Когда рынок умер.

Сейчас здесь царил хаос.

Истощились накопители магии, питавшие иллюзии над самыми богатыми прилавками. Сами прилавки валялись опрокинутыми и частично разломанными. Под копытами Фарфетки позвякивало оружие из Форстена. Между ним просматривались щетки, сети и сита из китового уса, явно добытого в агруме Марканий. Чуть в стороне лежала груда старых каменных табличек с едва различимыми знаками. Винсент никогда не понимал, зачем люди блуждают по болотам Мурихэма и тащат оттуда подобную дрянь. Еще больше он не понимал тех, кто эту дрянь покупал. Да, эти таблички – наследие неизвестной цивилизации. Но практической пользы в них никакой. Вот следы эпохи Роауаров – другое дело. Жаль, что эти следы не купишь ни на одном рынке.

Винсент остановил Фарфетку у прилавка с изделиями из жемчуга.

– Эй, Эрл, – сказал он. – Собери это.

На прилавке красовалось изображение морской коровы в окружении водорослей. Винсент не помнил родовое имя семьи этого герба. Он помнил другое, главное, по его мнению. Жемчуг агрума Игнарий довольно хорошо продавался на юге, куда он и собирался.

– Ааа? – стандартно уточнил зомби.

– Я говорю, грузи жемчуг в сумки, гнилая твоя голова! Да поживее. Кто его знает, от чего все сбежали из Белина. Может, причина где-то рядом. Почему-то я уверен, что нам не понравится встреча с ней.

– Ааа.

Пока Эрл занялся делом, Винсент с сожалением посмотрел на разломанные украшения из моржовой кости, которыми славился Рикур. Затем на фиолетовые куски виксина, который жители Скьолгудана так и не научились переплавлять в стандартные накопители.

Совершенно незаметно в разум Винсента прокралась тоска.

В прошлый раз рынок ждал его. Он звал его. Винсент, как и любой другой посетитель Белина, не мог противится этому зову. Он откликнулся, пришел… И был встречен подобающим образом. Его