Диана начала думать, анализировать, вспоминать… В итоге ей стало крайне интересно, что это за мастер Град её ждет… Ведь верховный смены – мастер Ториглав.

***

Что-то бесцеремонно вырвало Винсента из сладких объятий сна.

Что?

Сверху давил потемневший дощатый потолок. В нос ударил запах рыбы не первой свежести и… Он был мокрый. Почему он мокрый? И вообще, где он?

Ответа на первый вопрос долго ждать не пришлось. Кто-то выплеснул на некроманта еще одну порцию ледяной воды.

– Ах ты ж дерьмо зомбячье! – воскликнул Винсент, дергаясь, как рыба на суше.

– Очнулся. Неужели. Давай, вставай, у нас к тебе есть вопросы, – раздался грубый голос.

Винсент сел.

Тюрьма? Почему он в тюрьме? И что за клоуны по ту сторону решетки?

Лидера среди клоунов Винсент опознал сразу. Он был в колпаке палача. Очень изысканная маска, если сравнивать с двумя другими: мешком с дырками для глаз и повязкой из тряпок.

– Что бы там не произошло… Это не я! – заверил Винс.

Чем закончился вчерашний день, некромант не помнил. Память разлеталась прочь, словно стая испуганных голубей. Винсент очень старался, но смог поймать лишь нескольких из них.

Воздушник проиграл в кости… Принялся громить стол… Требовал оружие… Посетители бегут… От Гавселя.

Косячили воздушник и Гавсель. Но почему он в камере?

Остальная память надёжно спряталась в самых темных закоулках разума.

В прятки Винсент играть умел. Поэтому сделал вид, что ничего не ищет. Сама вылезет, когда сидеть устанет.

– Заткнись, хахаль! И отвечай, когда спрашивают, – сказал человек в колпаке. – Где ваши приглашения?

– Приглашения? Аааа. Приглашения… Нет у меня никаких приглашений! Вы меня с кем-то спутали.

Некромант встал на ноги, собрав языком ту влагу с лица, до которой смог дотянуться. Но этого оказалось мало.

– Выпить не найдется, а? – уточнил он.

– Ты что, тупой?! Думаешь, мы тут шутки шутить будем? Отвечай на вопрос! Где ваши приглашения?

– Что там, Пинта? Хахали проснулись? – раздался женский голос из-за двери, после чего в помещение вошла его обладательница.

Очень недурственная обладательница, в которой Винсент узнал истинного лидера. Она была в черной карнавальной маске.

– Только один, Гражданка, – ответил человек в колпаке палача. – Второй дрыхнет.

Винсент начал понимать, что он не совсем в тюрьме. В клетке – да. В заточении – да. Но не в государственной тюрьме. Не может государственная тюрьма иметь кое-как сколоченную деревянную решетку и вонять рыбой.

– Хватит и одного, – сказала девушка, направляясь к решетке.

– По какому праву меня задержали?! – возмутился Винсент. – Я буду жаловаться! Между прочим, у меня есть недурственные связи среди стражников. О да, можете мне поверить… И если вы…

– Не противься Движению, хахаль, – перебила девушка.

Она подошла совсем близко. Можно протянуть руку через решетку и коснуться её черных, рассыпанных вокруг лица волос.

– А ведь я тебя знаю, хахаль! – воскликнула девушка. – Это ты! Ты не дал нам забрать жизнь законника! Ха-ха! Движение всегда торжествует! Я знала, что мы отомстим. Я оказалась права. Все вы будете жить в страхе, мерзкие хахали!

– Вот смотри, чарующая кареглазка, оно тебе надо? Вообще-то у меня и охрана есть… Сейчас они меня как раз ищут.

– Ты про тех стражников? – уточнила Гражданка. – Не переживай за них, они уже никого найти не смогут.

– Как не смогут найти и их, – хихикнул человек, замотанный тряпками.

– Где твои приглашения, хахаль?! – прокричала девушка. – Скажи мне и тогда… Твоя смерть будет быстрой.

В этом Винсент усомнился. Слишком кровожадным был тон голоса кареглазки.

– Нету у меня никаких приглашений, – отмахнулся некромант. – Последний раз предупреждаю. Открывай решетку, или будет хуже.

Винсент был спокоен. Да, ситуация сложная, но далеко не безвыходная. Особенно для него, для некроманта.

Ведь рядом были трупы. Очень много трупов.

Пусть и рыбьих.

– Это Движению известно, – сказала кареглазка и зачем-то указала на стол с грудой оружия. – Где вы их спрятали?

– Гниль и тлен, да какие такие приглашения?! – спросил Винсент и похолодел. Он вспомнил один важный момент, который требовалось срочно проверить. Руки некроманта захлопали по собственному одеянию.

– Не прикидывайся невинной овечкой, хахаль!

Так и есть. Предположение Винса оправдались. Его магусы пропали. Все.

– Гниль и тлен! Где мои магусы, кареглазка?!

– Э! – многословно возмутился громила в колпаке палача. – Здесь мы задаем вопросы.

– Где приглашения?! – тут же закрепила его слова Гражданка.

– Да я в глаза не видел никаких таких приглашений! Где мои магусы?!

Девушка нелепо бросилась на решетку, как бы показывая, что только она помешала ей разорвать Винса в клочья.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я! Где приглашения на свадьбу Розалетты?! Твои стражники нам все рассказали, хахаль! Ты прибыл в Калафрот на свадьбу!

– Дааа? – уточнил Винс. – Вот уж не знал. Надеюсь жених не я?

– Лучше бы ты заговорил по-хорошему, хахаль, – недобро улыбнулась кареглазка.

– Сама ты хахаль! Чтобы это там не значило.

Девушка снова нелепо бросилась на решетку. С нервами у неё явно было не в порядке.

– Это ты – хахаль! Хахаль. Все вы, хахали у агрумена на побегушках. Только в Движении есть свобода! Только Движение противостоит тирании власти. Только Движение думает о народе. Только Движение научит хахалей, как надо жить. Движение! Мир! Свобода! Движение…

– Гниль и тлен! Да угомонись уже! – вмешался Винсент. – Понял я понял. Вы хорошие, все остальные плохие. Знакомая песня. Слышал ее в детстве. От одноклассников.

– Давай я с ним побеседую, Гражданка, – сказал громила в колпаке, разминая кулаки. – Он у меня запоет, как слововей.

– Соловей, – машинально поправил Винсент.

– Чего? – переспросил громила.

– Правильная форма разговорного выражения: запоет, как соловей, – учтиво повторил некромант.

– Он твой, Пинта, – сказала кареглазка, злобно сверкнув глазами в предвкушении.

– Вообще-то он прав, Пинта, – сказал человек в мешке с дырками. – Я клянусь, сам слышал, как в управе выражались именно так…

– Закрой рот, Шлем. И ты рот лучше не открывай, – добавил Пинта, обращаясь к Винсу, уже ковыряя в замке клетки ключом.

– Как я закрою рот и буду петь, как соловей одновременно? Или как слововей, если тебе так больше понятно. Клянусь прахом моей бабу…

Удар сшиб Винсента с ног, и тяжесть чужого тела придавила сверху.

– Слушай меня сюда, хахаль, – обдал зловонным дыханием обладатель колпака, который был теперь гораздо ближе к лицу Винсента, чем ему хотелось. – Свой грязный хахальский рот ты открываешь только когда я разрешу! понял?

– Понял, – пискнул полузадушенный Винсент.

И раскрыл дар.

Какой вред может причинить рыба, если она мертвая, затем ожившая? Из уст умелого некроманта этот вопрос прозвучит как предложение перечислить тысячу возможных способов. Но Винсент… Винсент был Винсент. Он понятие не имел, что