широко улыбаясь, спросил мужчина, делая на своей руке глубокий порез. – Я надеялся, что у меня будет больше материала для игр…

– Мерзкие отродья тьмы! – прокричала Диана, которая, похоже, несколько разочаровалась, что перед ней стоял не Джон. – В бой, бойцы! Покажем им, что такое настоящая сила богинь!

Девушка, подавая пример, преобразовала сотню базов магии в огненный поток.

Мужчина принял его на щит, созданный из собственной крови. А затем в магов полетел целый ворох тонких кровяных игл.

***

Винсент шел рядом с Леонардом, тщательно избегая резких движений. Ему не особо хотелось докучать своему навязанному пассажиру. Шершню, что сидел шее.

– Лина и Рина будут тебе крайне благодарны за сорванное веселье, – скучающим голосом говорил Леонард. – У них были большие планы на бунтовщиков, схваченных на свадьбе. Мортереми обещал, что они развлекутся… Да еще и при публике… Мы ведь теперь маги, Глист. Временно. А любым действиям магов положена публика. Публики ты их лишил, а вот развлечений… Уверен, они очень даже неплохо развлекутся с тобой.

– В очередь пусть встают, – проворчал Винсент. – Сразу за Джозефом.

Из всей болтовни Винсент понял, что Мортереми Гарт – главный местный некромант. Очень сильный некромант. Поговаривали, что пропускная способность его дара превышала десять эталонов в эрд. Врали, конечно. Даже архимаги такой силой не обладали. Но Мортереми определенно был силен. Винсент знал.

– Ааа, Джозеф… – пропел Леонард. – Боюсь, что после него им мало что останется. В любом случае, Глист, тебе-то скучать не придется.

Леонард плыл в толпе, высоко задрав подбородок, чеканя шаг своими дурацкими синими сапогами и не обращая внимания на прохожих. Они для него мусор, недостойный даже взгляда. Винсента бесил этот ленивый снисходительный тон, которым одноклассник общался со всеми без исключения. Как, впрочем, бесило и все остальное.

– А ведь ты мог быть с нами, Глист. Если бы не сбежал. Помнишь? Тогда. После того, как ты решил спалить друзей… В числе которых по подозрительной случайности оказался я. Помнишь?

– Помню. И каждый час сожалею, что столь гениальный план обернулся провалом.

Леонард выдал изящную заготовку смеха, подходящую для всех ситуаций. Она звучала бы одинаково уместно и после шутки на светской беседе, и над жертвой в темном переулке.

– Не переживай, Глист. Я не держу на тебя зла. Глупо злиться на неразумных существ, правда? А иного отношения к тебе быть не может. Ты ведь неразумный, Глист. Собирался снова от нас сбежать… Думал, что мои друзья не выследят тебя? – Леонард, не замедляя хода, поднял руку, и на нее тут же уселся мертвый шершень. – Теперь ты никуда не денешься, Глист. Хотя бы одна пара из моих глаз будет всегда с тобой… Не переживай. Пора вернуться к своему народу… Ты ведь в тайне хочешь этого, правда? Надеешься, что тебе все простят, и ты встанешь рядом с нами?

Теперь настала очередь Винса неестественно и показательно посмеяться.

– Ага! Уверен, что престарелый скряга Твентин с превеликим удовольствием простит мне кражу драгоценностей, которые его семья собирала поколениями. Сразу после того, как поручкуюсь со всеми теми, кого собирался спалить в классе. Простят… Ха. Сдалось мне оно, ваше прощение. Я устал от того бреда, что старые пердуны вливают нам в головы, Леонард. Мне вполне себе неплохо живется… Жилось без него.

– Бреда? – уточнил Леонард. – Глупый, глупый Глист. Мы творим историю. Мы создадим новую империю. Гораздо большую, чем сейчас. Мы станем ее первыми парисами и агруменами. Я стану парисом и верну титул семьи. В этот раз народ будет за нас, Глист. Думаешь, зачем это все? – Леонард обвел рукой городской пейзаж. – Движение… Нам очень повезло с тем, что оно есть. Пришлось немного скорректировать его курс. Движение должно не просто бороться с властью, оно должно ненавидеть магов. Всё должно было кончиться после свадьбы… Если бы не твое вмешательство, Глист. Ты…

Леонард внезапно остановился. Не по собственной воле. Его левый сапог почему-то потяжелел.

Глава 8.

Это было похоже на гнездо. Эрл задумался. Поселятся ли в этом гнезде птицы? Будет ли им там комфортно, если поселятся? Он ведь постарался на славу… Стенки гнезда получились идеально ровными. Наверняка птичкам понравится… Они выведут птенцов… Интересно посмотреть, как именно вылупляются птенцы… Они же мокрые… Как они потом вылизываются, если у них нет языка? Или есть язык? Или они не вылизываются? И что потом со скорлупой? Её съедают? Или выкидывают? И что потом с ней происходит? Она…

– Мастер Эрлиот, – тоненький голосок прервал размышления зомби.

– Ааа?

– Вы уже закончили, мастер Эрлиот? Я устала.

– Ааа? – Эрл силился понять, откуда именно исходил этот голос.

– Мне уже можно вставать? Вы довольно долго смотрите и ничего не делаете. Просто стоите.

Окружающий Эрла мир осыпался толстым слоем серого пепла. Языкастые птицы, уже сидевшие в построенном гнезде, исчезли. Вместе со своими птенцами и скорлупой.

Вместо них появилась чужая голова, прикрепленная к этому гнезду снизу.

– Аааа, – наконец все встало на свои места. – Даа. Закоончил.

Эрла тут же окружила целая стая девушек с идеальными прическами. Зомби старался всю ночь и половину дня, уделяя должное внимание каждой форме. Девушки во всю начали расхваливать тот шедевр, что он сотворил на голове их подруги.

– Ах, мастер Эрлиот, мне так повезло! Так повезло! – раздался позади новый голос.

К нему приближалась еще одна девушка. Без идеальной прически.

– Кто ж мог подумать, что перед свадьбой мне будет делать прическу сам Эрлиот Зомбоярский. Сам! Так повезло! Вы же гений! Вы настоящий гений!

Все прочие девушки расступились, пропуская эту новую к Эрлу. Та уселась на стул перед ним.

– Я готова, мастер Эрлиот, – сказала она. – Это будет моя ночь, и я хочу быть на ней самой-самой красивой. Сделайте все, что требуется. Не жалейте сил и времени, и ваша награда будет щедрой.

– Агааа, – только и сказал Эрл.

Он смотрел на ее волосы. На ее плохо расчесанные, не идеальные, лежавшие как попало волосы. Мир потихоньку отпускал Эрла из когтей реальности, уступая место сладким объятиям фантазии.

***

Чтобы установить причину тяжести на сапоге, Леонарду пришлось посмотреть вниз.

Да и тогда оставались вопросы.

– Что это? – брезгливо скривился Леонард.

Винсу хватило остатков интереса, чтобы проследить взгляд одноклассника и увидеть… Нечто, что потребовало осмысления, чтобы быть увиденным.

Гавсель терзал сапог.

Винсент всегда думал, что пес не выстоит против такого грозного противника, как сапог. Но сейчас… Гавсель терзал сапог. Яркий синий сапог. С яростью и остервенением, присущем сотне разъяренных кошек, пес пытался разорвать своего оппонента. Винсенту даже