(Тогда я еще не знал, что у меня сломаны четырнадцать ребер, пробито легкое, разрезана печень, сломана и вывихнута ключица, сломано плечо, и все это привело к тому, что я не мог дышать).

Я слышу, как, борясь за воздух, издаю сильные гортанные стоны. Мне приходится на лету учиться делать то, что я делал автоматически на протяжении более пяти десятилетий. Только так я смогу выжить. Я уже знаю это.

Я начинаю идти по этой дороге, надеясь, что она приведет меня домой.

Таковы факты раннего утра Нового года 2023 года. То, что я только что описал, - это первые пять минут происшествия, и пока я учился дышать вручную, путь моего выживания в один конец только начался. Следующие сорок минут я проведу на льду. Я не собирался умирать на этом льду, а большая часть моей семьи находилась в полумиле от меня, не обращая внимания на эту катастрофу. Я собирался жить. Я собирался преодолеть любое препятствие на своем пути, чего бы мне это ни стоило.

Поэтому я толкаю. Я занимаю правильное положение. И, собрав все свои силы, я со стоном выдыхаю, что означает, что я уже на полпути к следующему вдоху.

3

.

LAMAZE

Я старший из семи детей, и у всех разница в возрасте значительная, так что я рос, меняя подгузники, и все такое: старший брат, воспитатель, хороший ребенок.

В моем детстве произошло нечто, что приобрело странный и почти пророческий смысл после инцидента. Потому что не так уж много подростков, которых заставляют сопровождать маму на занятия по ламазе, где беременных женщин, таких как моя мама, учат дышать, контролировать боль с помощью четкого, глубоко продуманного дыхания.

Я был таким ребенком.

Оглядываясь назад, можно ли сказать, что меня учили дышать, чтобы уменьшить боль, в возрасте двенадцати или тринадцати лет? В то время я был просто раздражен тем, что меня оторвали от футбольной тренировки, чтобы отправиться в местный YMCA и потусоваться с кучкой будущих мам. Вехи не кажутся вехами, когда ты молод и по большей части глуп.

Моя мама была беременна моей сестрой Ники, и она не думала о том, чтобы взять меня с собой - она просто очень хотела присутствовать на церемонии и не могла оставить меня на тренировке по футболу, поэтому взяла меня с собой.

"Положите бутсы и возьмите подушку", - сказала она. "Ты идешь с нами".

Будучи хорошим мальчиком, я не стал спорить и пошел, и в итоге это оказалось самым лучшим, что она когда-либо для меня сделала, самым невероятным уроком, который она когда-либо мне давала. Во-первых, в столь раннем возрасте я узнал все о чуде рождения и о том, через что проходят женщины. Мне повезло, что в моем доме росли одни женщины, и это просто дало мне всевозможные чит-коды для того, чтобы стать лучшим мужчиной. Все эти дополнительные знания и понимание помогли мне стать более сопереживающим человеком, воспитателем, иначе я был бы слишком гризли (я и так достаточно гризли - я стал гризли. Более того, я сделал на этом карьеру).

Но помимо этого, тот факт, что я так рано узнала о важности дыхания, вспоминается мне сейчас под совершенно другим углом. И разделить этот необычайно интимный момент с моей мамой на уроке ламаза, помогая ей дышать, помогая ей контролировать боль, было невероятно важным и формирующим опытом... хотя и не без трудностей. Мы прошли половину урока, я с подушкой между ног мамы училась этой сложной технике дыхания, вокруг меня на полу расположилась толпа будущих мам, как вдруг из ниоткуда с потолка опустился экран, и мы все стали свидетелями родов в ванне: новоиспеченная мама в экстремальной ситуации, вода вырывается из ванны, как кит, вырывающийся на воздух.

Я никогда не увижу этого. Это было не футбольное поле YMCA. Это был другой мир.

Поскольку я никогда в жизни не видел ничего подобного, я удвоил свое внимание на обучении мамы дыханию - "хе-хе, ха-ха, ху-ху" - и внезапно детали счета, вдоха, выдоха, все это стало совершенно захватывающим для этого двенадцатилетнего ребенка, который не очень-то хотел смотреть, как рожают женщины.

Тогда занятия по ламазе не были для мамы способом приобщить меня к какой-то высшей цели; это было просто практическое решение логистики матери-одиночки (они с папой развелись, когда мне было восемь, хотя папа всегда жил через дорогу, где бы мы ни находились). Но этот курс оказался одним из самых ценных, что она когда-либо делала для меня как мать. Моя мама удивительная и сильная, но она также очень стоическая и не любит показывать или делиться своими эмоциями. И хотя я тоже могу быть довольно замкнутой, я более общительна, больше похожа на своего отца в этом смысле, поэтому, несмотря на глубокую любовь, которую мы с мамой всегда разделяли, мне не всегда было так легко найти с ней общий язык... но тот урок ламаза - это то, что я всегда хранила с собой, момент волшебной связи и близости, которым я дорожила. Казалось, меня пригласили в тайный клуб: посмотреть на свою мать в самый интимный момент. Мужчинам нечасто выпадает такая возможность; тогда я знал, что это ненормально, но в то же время уже тогда понимал, что это большая честь, хотя и не представлял, как сильно это повлияет на мою жизнь.

Никто из нас не мог знать, что, изучая вместе Ламаз, она фактически спасла мою жизнь, не подозревая, что спасает ее. Потому что теперь я была на льду и знала, что мне нужно дышать, иначе я не выживу.

Как-то так сложилось, что многие элементы моей жизни привели именно к этим решающим моментам.

Я был ребенком, который ходил в школу, что сделало меня самостоятельным и упорным. Начиная со второго класса я ходил домой пешком, хотя мне не нужно было находиться в доме до тех пор, пока не загорались фонари, так что у меня было много времени, чтобы бродить по Модесто. Я всегда строил домик на дереве, картинг или что-то в этом роде (неудивительно, что все эти годы спустя я занимался переоборудованием автомобилей), стрелял из пистолета BB, попадал в переделки и выбирался из них. Будучи таким активным, позволяя себе пробовать и терпеть неудачи, я с ранних лет понял, что информация - это все, это мой спаситель, это то, что спасет меня от страхов, от того, что я слишком боюсь что-то делать.