Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@gmail.com для удаления материала
Книга "Чарованная щепка 2 - Валерия Демина", стр. 28
Вторая комната в винном бархате сообщалась уже с кабинетом, оттого была меньше и тише. Здесь обыкновенно ждали высокой встречи обладатели приглашения, а также персоны сугубо важные. Успокоясь, что принят будет все-таки как близкий, Флавий двинулся занять софу напротив окон.
— Доброе утро, о царевич, — любезно поднялся оттуда Селим, не сразу замеченный в красном.
Флавий подумал, что античарные браслеты могли бы впервые его спасти — но их нет, потому он сейчас, немедленно сожжет принца на месте. Помешать этой расплате некому, даже гвардейцы остались при внешних дверях.
Флавий начал собирать поток, но Селим смотрел с невозмутимой улыбкой, ничуть не страшась подзабывшего магию пленника.
«Начну битву — он победит и здесь», — понял вдруг царевич.
— Да останется оно для тебя добрым до вечерней зари, — выдохнул бешенством, отпуская чары.
Нельзя. Как и тогда, в Тассире — ему не позволительно осаживать дерзкого принца. Они оба стоят слишком высоко для дуэли.
«Да ведь он и не сделал теперь ничего, — очнулся Флавий окончательно. — Посол ждет назначенной встречи — смешно полагать, что он в Ладии только изводит тебя.»
Шагнув назад, царевич осел на другую софу между окон. Селим легко опустился на прежнее место и молча смотрел, без усердия пряча смешливость. Между пальцами его забегал огонек — маленькая тренировка чародеев от безделья. С легким шорохом под ним искрили перстни, и Флавий призвал всю свою собранность, чтобы не следить за игрой света на тонких руках тассирца.
Глаз он первым не отведет.
Положив руку на свое колено, Флавий стал медленно и вдумчиво отбивать пальцами этюдные триоли, с которыми не сладил этим утром. Нужно мерно дышать и смотреть, соблюдая ритм.
Огонь метнулся на другую руку принца, продолжая танец, пока взор его оставался прям.
Флавий поставил вторую кисть в позицию музыканта и застучал безмолвную пьесу уже всеми десятью подушечками.
Селим ускорил свою искру до такой прыти, что можно было надеяться — он подожжет себя и сам.
К досаде Флавия, желанный исход отвратили — приемная впустила третьего претендента на внимание императора, отчего южный принц погасил свой огонь.
Царевич не моргнул бы и тут, начав уже длинное арпеджио (колена не достало, пришлось продолжить на софу) — но вошедшим был Диего Алвини.
На магистра их высочества взглянули одновременно.
Флавий воспрял с места, довольный прибывшей поддержкой — глава Земского приказа будет, конечно, вежлив с тассирцем, но в душе разделит жгучую неприязнь.
Диего действительно бросил на гостя свой острый взор, и тут же перевел его на Флавия. Однако, черты магистра при этом ничуть не смягчились. Долгие секунды он выждал, пока двери за его спиной сомкнутся, после чего поклонился царевичу с какой-то замедленной учтивостью.
«Как не узнал», — отстраненно подумал Флавий, не сделав шага для пожатия рук.
Что это? Драма для Селима?
Диего столь же холодно обернулся на принца, исполнил второй поклон, и лишь тогда приветствовал обоих бесстрастным:
— Ваши высочества.
«Вот как. Мы для него одной породы.»
Флавий не нашел в себе ни капли желания ответить. Магистр и не смотрел на него, продолжая обращаться к гостю.
— Диего Алвини, Земский приказ, — обозначился он.
Смуглый Селим осветился, будто услышал желанную весть — даже поднялся и приложил десницу к сердцу.
— Счастлив знакомству, — заверил он, — хотя я должен стать печальным. Полагаю, ваши дела всегда срочные, и владыка Ладии отложит мою встречу?
Диего был все еще непривычно медлителен, точно решал в уме уравнение государственной важности.
— Разумеется, срочные, — сказал он. — Но я буду молить его величество не откладывать ваш прием.
Магистр вдруг бесцеремонно ударил костяшками в дверь кабинета — три раза ровно и два быстрее.
Условная дробь донесла значение вести — кабинет отворился тотчас же. Секретарь его величества бегло убедился, что стучал не случайный шутник, приветственно кивнул Диего и отодвинулся.
Заслышав любопытный состав голосов, приемную почтил выходом сам государь.
Император Максимилиан, невысокий муж под семьдесят, казался живее и крепче многих просителей, растекшихся по стульям в соседней зале. Почти по-военному строгий камзол подчеркивал выправку узких плеч, на которых незримо покоилась вся империя. Видимо, этой тяжести было ему вдосталь — ни лент с орденами, ни бриллиантов на пуговицах император не носил. Короткая простая стрижка и седые бакенбарды открывали его лицо и могли бы многое сказать о возрасте — но чарами личного лекаря морщины подправлялись без труда.
— Господа, — кивнул государь на поклоны.
Присутствие сына стало сюрпризом, который его величество позволил себе даже выказать краешком губ и движением брови. Флавий вернул отцу улыбку, но в ребра скользнул волнительный холодок. Нынче все решится?
Принят он будет, конечно, последним. Приоритетом владел глава Земского приказа — и он уже протягивал государю маленький круглый камень.
— Этот слепок престранной беседы попал ко мне долгим путем, — начал магистр, не таясь и от лишних ушей. — Но его высочество Флавий прокомментирует лучше меня.
Царевич моргнул — его только что изрядно подвинули в очереди, но Диего был хмур и суров. Разговор с отцом обернется холодным дознанием?
Камень царевич увидел впервые. Он посмотрел на кузена, ожидая хотя бы намек на состав обвинения, однако тот и сам окаменел, глядя прямо на государя.
Максимилиан обронил свою улыбку, становясь вновь более правителем, чем отцом. Короткое молчание выдало тяжесть, павшую ему на сердце, но он бесстрастно повернулся к Селиму для извинений.
Диего вдруг опередил его, дополнив сам себя:
— Ваше величество! Я имел неосторожность дать слово, что мое дело не помешает вашей встрече с господином послом. Тем более, что оно прямо его касается.
Максимилиан приподнял бровь.
«Допрашивать сына при тассирце — вы в своем уме, Алвини?»
— Господин посол необходим, чтобы подтвердить голос на слепке, — вынужденно приоткрыл Диего.
— Речь идет о нашей доброй дружбе с союзником? — голос императора стал глухим и жестким. На сына он теперь старался не смотреть.
— Боюсь, что это так, ваше величество, — безрадостно сказал магистр. — Древесник Хавьер был отравлен в крепости, но его жизнь удалось спасти. Он открыл Приказу нахождение этой улики — как утверждает, обличающей палача.
Царевич онемел, пока император протянул руку ладонью вверх.
— Останьтесь, господин Алвини, — велел он.
Магистр покорно склонил голову и положил на ладонь императора камень раздора. Вопросы международных отношений были выше его ступени.
Флавий не мог прийти в себя: Диего не просто обвинил его без разговора, но организовал еще свидетелей позорного допроса! Чем так быстро убедили педантичного магистра?
В кабинет царевич следовал на едва гнущихся ногах.
Облик императора порой обманчиво наводил иностранцев на мысль о скромной ладийской казне — но