и экранизациях, а Холмс и вовсе стал источником для фантазий огромного числа фанатов – они разыскивают мельчайшие зацепки, разбросанные по романам и рассказам Конан Дойла, и на их основе придумывают новые истории и снимают фильмы о детстве, отрочестве и старости великого сыщика, обеспечивая ему истинное бессмертие.

Глава 37

Смерть мира и конец времени

Кто говорит, мир от огня погибнет, кто от льда…

Роберт Фрост.

Огонь и лед

Иногда в книгах волею авторов гибнет не только герой, но и целый мир, в котором происходит действие. В детских книгах о смерти целого мира можно говорить всерьез, а можно и в шутливом тоне. К. С. Льюис описывает мир Нарнии от момента его сотворения в «Племяннике чародея» (1955) до его конца, наступающего в «Последней битве» (1956). Смерть Нарнии – это не только гибель пространства, но и конец времени. Великан по имени Отец Время встает ото сна, и когда он просыпается, то получает новое имя – Вечность. Герои всех семи книг о Нарнии, собравшись вместе, наблюдают за исчезновением их любимой страны. Они видят, как падают с неба звезды, как бегут из умирающей Нарнии миллионы разных созданий, оставляя за собой только мир из голого камня, в котором уже нет ничего живого и привлекательного. Дигори и Полли, герои «Племянника чародея», когда-то видевшие рождение Нарнии, теперь становятся свидетелями ее гибели.

Наконец взошло солнце, и, когда оно взошло, лорд Дигори и леди Полли поглядели друг на друга и кивнули. Однажды, в другом мире, они видели умирающее солнце, и сразу поняли, что и это солнце умрет. […]

– Я видел ее начало, – проговорил лорд Дигори, – но не думал, что увижу, как она умрет[244].

Читатели понимают, что умирает не только старая Нарния – умирают любимые герои всех семи книг, Питер, Эдмонд, Люси, Дигори, Полли, Джил и Юстас. (Только Сьюзен исключена из этого списка, потому что она «больше не друг Нарнии»[245].) Все они стали жертвами железнодорожной катастрофы и мертвы «в том мире, мире Теней». Но они живы в новой, вечной Нарнии. Льюис очень серьезно относится к переходу из времени в вечность: для него, истинного христианина, именно в этом и заключается высшая цель жизни; поэтому такой финал всего нарнийского цикла вовсе не случаен. Когда подходит к концу история Нарнии, начинается новая история, «которая длится вечно и в которой каждая глава лучше, чем предыдущая»[246].

Дети часто боятся конца света не меньше, чем собственной смерти или смерти родителей. Страшно важный для ребенка вопрос – что случится с нашим миром, существовал ли он всегда, будет ли он жить вечно или когда-то закончится? – можно обсуждать и с юмором, юмор никогда не помешает.

Можно создать такой странный мир, в котором конец света случается довольно часто и обычно непредсказуем. Как в повести «Конец света наступит в четверг» (2014) Натальи Евдокимовой – в ней над страхом больших перемен можно просто добродушно посмеяться. Каждый новый мир похож на предыдущий и все-таки заметно отличается от него – как, допустим, заснеженная деревенька от окруженного лесами городка. В каждом из этих мирков происходит множество событий, но ничто не вечно. Ностик (это уменьшительное от Нострадамуса) был еще совсем маленьким, когда случился первый в его жизни конец света.

Я еще подумал мимоходом, какой замечательный нам достался мир. Хоть он и не простой. И как жалко с ним расставаться. Но новый мир будет, конечно, лучше…[247]

В этой истории конец (концы) света не связан(ы) со смертью напрямую, они скорее – обновление мира. Все-таки грустно, что в предыдущем мире может остаться тот, кого ты любил больше всего, – лучший друг по имени Фет (родители назвали его Афанасием, но он не желает зваться Афоней), заснеженная тропинка между домами, по которой вы с ним так часто бегали друг к другу. Но если не будет друга, не будет и тебя самого – а это и есть настоящий конец света. Вместе с другом – ничего не страшно.

Конец света казался нам вещью простой и безопасной, а вместе с тем – волнующей и интересной. И уж точно мы не боялись умереть[248].

Можно даже путешествовать по всем этим меняющимся мирам, чтобы добраться до самого старого, самого простого и яркого: «Мы были в начале. И падали в ничто»[249]. А можно на минуточку стать творцом и создать свой собственный мир; пусть он будет почти как новая Нарния – справедливый и честный, и пусть в нем будет побольше цветов:

Чтобы сиренью пахло и повсюду мохнатые сиреневые кусты. Чтобы ромашки и ночные фиалки. Слева – разносортные тюльпаны, справа – краснощекие маки, хаотично – розовые кусты. Пионы чтобы всегда неожиданно. Чтобы в одуванчики можно было падать, будто на матрац. Чтобы колокольчики звенели. Чтобы летели листья сакуры…[250]

Миры создаются и миры погибают, а иногда потом создаются снова…

Глава 38

В жанре антиутопии

Give me liberty, or give me death[251].

Патрик Генри

Миры гораздо чаще гибнут в книгах для детей старшего возраста и особенно для подростков. Популярнейшими жанрами современной подростковой прозы стали утопии, антиутопии и дистопии (провести четкую линию, разделяющую эти жанры, не всегда возможно, часто все три слова употребляются как синонимы). Современные утопии редко рисуют нам романтически-праздничную картину будущего, где все серьезные проблемы давно решены и остались только «несерьезные» – в основном в области тонких человеческих чувств[252]. Современная антиутопия сразу же «берет быка за рога», показывая либо некое фантастическое, но крайне неприятное общество, например в знаменитых «Голодных играх» (2008–2010) Сьюзен Коллинз, либо крайне тяжелую ситуацию в хорошо знакомом читателю мире в романе Мег Розофф «Как я теперь живу» (2004). Иногда этот мир при всей своей узнаваемости являет черты пародийные, как в романе «Живые и взрослые» (2011) Сергея Кузнецова. Практически всегда тема смерти в этих книгах занимает центральное место. Смерть присутствует повсюду, то таинственно маяча где-то рядом, то выражая себя настоящим нагромождением трупов.

С первой же антиутопии, написанной специально для детей, тема смерти напрямую связывалась с построением нового общества, которому нужны только те, кто без изъяна, – от всех остальных, как в античной Спарте, надо поскорее избавиться. «Дающий» (1993) Лоис Лоури – как