с ножами. И дорожный мешок. Даже кошель. У нас есть только твой кинжал. Я не смогу убить всех одним кинжалом. Я устала. Как собака устала. Сердце молчит. Духи почти не шепчут. Я хочу спать.

На мгновение Август почувствовал себя дураком. О чем она говорит? Он уже хотел было задать вопрос, но к собственному удивлению снова сказал другое.

— А что будет… Что будет если они нас найдут?

— То же, что и с ней. Криво усмехнувшись, северянка тряхнула рыбьим хвостом. И это не мой улов. Я подобрала ее на берегу. Она не больная и почти не стухла. Просто выбросилась на берег. Дар белого бога для нас. Чтобы мы смогли поддержать силы. Ты будешь есть или болтать языком?

Свисающие из разорванного брюха рыбьи потроха, вызывали тошноту одним своим видом. Запах чешуи и рыбьей крови становился невыносимым.

«О боги, если я сейчас начну блевать, сделайте так, чтобы ей попало в глаза»

— Я очень тебе благодарен, Сив, но я не голоден. — Выдавил из себя Август и плотно сжав губы прижал затылок к крошащейся, волглой стене убежища.

— Это глупо. Ты глупый. — Вздохнула великанша с уже знакомым хрустом и чавканьем откусилв от тушки изрядный кусок и мерно задвигала челюстями. — Даже более глупо чем розовая вода и тряпка для соплей. Если завтра у тебя не будет сил идти, ты останешься здесь.

«Инструменты что мы выбираем…»

— Спасла меня дважды, а теперь бросаешь? — Слова дались юноше неожиданно легко.

— Может и так. — Пожала плечами дикарка и откусила следующий кусок. — Духи сказали мне прыгнуть с тобой в реку, но не говорили, что я должна нянькаться с тобой до конца жизни. Почему я должна это делать?

«Потому что ты нищий кусок северного гнилого дерьма»

— Потому, что я тебе заплачу? Дам тебе пятьдесят золотых солидов? — Предположил изо всех сил пытающийся придать лицу уверенное выражение цу Вернстром. Как только дойдем до замка.

— Пятьдесят золотых? Ха! — Облизав пальцы, северянка критически осмотрела оставшийся от рыбы хребет и отбросив его в сторону входа в пещерку принялась обсасывать пальцы. — Пятьдесят золотых солидов это большие деньги. Хватит чтобы жить несколько лет или купить кусок земли и стать бондом… — Улыбнувшись своим мыслям великанша прикрыла глаза. — Или заказать новый топор. Очень хороший топор. Нет, барон. Духи шепчут, что в твоем замке меня будет ждать не золото, а плетка и позорный столб. Кто-то должен будет быть виноватым за твой неудачный вик. А я тебе не нравлюсь. Может ты и считаешь меня глупой, но я не дура, южанин. Если я не найду Ллейдера, что знает ваши законы, меня защитят только… — Неожиданно замолкнув дикарка уставилась куда-то в пространство перед собой. — О-о-о… Глаза северянки удивленно расширились.

«Нас нашли или эта сучка окончательно сошла с ума?»

— Что? Не удержался от вопроса юноша.

— Ничего. — Глухо проронила дикарка и распахнув глаза принялась рассматривать зажатую в кулаке рыбу с таким видом будто в первый раз его увидела. Лицо великанши приняло до нельзя горестное выражение. — Ничего повторила она шепотом.

«Тупая скотская варварская дрянь»

— Если ты доведешь меня до замка…

— Нет. — Замотав головой так, что на мгновенье Августу показалось, что еще чуть-чуть и она отвалится, великанша, бормоча что-то себе под нос отбросила рыбину в сторону и зажав ладони между ног принялась раскачиваться в зад и вперед. — Нет, нет, нет, нет. — По щеке великанши прокатилась слеза. — Мы не пойдем вместе. Завтра ты сможешь идти рядом, но если отстанешь, это будет твоим делом. И твоей проблемой. Будешь мешать, я тебя брошу. Будешь спорить и приказывать, брошу. Отстанешь, брошу. Что бы духи не говорили, я его не оставлю. НЕ ОСТАВЛЮ!! Неожиданно гаркнула она и зарычав ударила кулаками в залитый водой пол пещерки. — До замка два дня пути. Произнесла внезапно успокоившаяся северянка безжизненным тоном. — Ты плохо ходишь по лесу. Шумно и медленно, так что три. Может четыре. Вон в ту сторону. Махнув куда-то в бок Сив громко рыгнула и усталым видом отвалилась обратно к стене пещерки.

«Тварь упрямая. Это все равно, что пытаться договорится с диким вепрем. Она просто меня не слышит. Что же пока придется играть по ее правилам».

— Хорошо… — Огромным усилием воли натянув на лицо благожелательную улыбку юноша успокаивающе кивнул. — Я постараюсь не отставать. А ты, — Посмотрев на лежащую в углу норы груду искореженного железа, цу Вернстром сделал неуверенный жест, — поможешь мне нести доспехи?

— Какой же ты все-таки упрямый, и глупый, южанин. — Глухо рассмеялась великанша и огладив свободной рукой остатки своего пледа прикрыла глаза. — Знаешь, мой топор, он был со мной довольно долго. И много для меня значил… его подарил мне Ллейдер. Вернее не подарил, а заплатил мастеру, но… Он был мне очень дорог. Но здесь, в Подзимье, нельзя привязываться к вещам… Я не буду нести твое железо за тебя. Оно слишком тяжелое. Слишком громкое. И оно только твое.

Некоторое время понаблюдав за почти нежно перебирающими лохмотья пледа пальцами северянки, юноша поднял взгляд выше и громко сглотнул слюну. На взбугренной толстыми как канаты мышцами коже живота великанши, чуть выше пупка красовался огромный уродливый кровоподтек.

«Она готова вцепится в тебя как бешенный пес. Но почему-то этого не делает. Я ей тоже нужен. Зачем-то нужен».

Осознание этого простого факта ввело цу Вернстрома в такой шок что ему потребовалась добрая минута чтобы это переварить.

— Почему ты меня ненавидишь?

— Если бы я тебя ненавидела, южанин, я бы не стала вытаскивать тебя из реки. — Поерзав в луже воительница фыркнув выпятила губу. — А скорее просто перерезала тебе бы горло в первую же нашу встречу. Когда ты, такой важный, смотрел на меня как на собачье дерьмо, что к твоему сапогу прилипло. Или когда назвал меня дикарской шлюхой. Гаррис бы и дернуться не успел. Не надейся. Духи пещеры только что сказали мне, что завтра, я потеряю друга. Мне просто тяжело. А на тебя мне плевать. Тебе тоже на меня плевать. Я просто тебе нужна потому что один ты боишься заблудиться. Я бы давно бросила тебя здесь, но духи велели за тобой присмотреть.

— А эти твои… духи. — Август кашлянул. — Он часто с тобой разговаривает?

— Я уже говорила твоему хедвигу и тебе. — Губы великанши искривились в усмешке. — Я дитя двусущная. Благословленная. Я всегда слышу шепоты барон. Бога, духов и… других тоже. Голоса… Они то шепчут, то кричат. Иногда чуть слышно иногда так, что становится больно ушам. Они говорят, что было и иногда, что будет.