расположенного на окраине города гарнизона Красной армии.

Агабек, вместе со всеми добежав до шлагбаума, с удивлением обнаружил, что слова путника — чистая правда.

Под охраной добротрядовцев на территорию части медленно входила пропыленная колона пленных басмачей. Под презрительными взглядами и ругань местных жителей, под градом проклятий убийцы и насильники понуро брели, то и дело спотыкаясь на ходу. Они не торопились, потому что прекрасно понимали, что там их ждет непременная народная кара.

Вечером в дом, комнату в котором на время командировки снимал на территории гарнизона Агабек, без предупреждения ворвался Кауфман. Он мало походил на себя, всегда выбритого, причесанного, образцового командира. Всклоченные волосы, восторженный взгляд по меньшей мере победителя при Ватерлоо, говорили о том, что произошло что-то экстраординарное

— Я нашел его! — воскликнул Кауфман, лишь только за ним захлопнулась дверь.

— Кого вы нашли? — спросил Агабек, явно удивленный внезапным вторжением, а еще больше необычным видом разведчика.

— Человека, которого мы давно и безуспешно искали!

— Вы можете говорить более вразумительно?

— В ближайшем окружении главаря Локайского басмачества — Ислам-бека — у нас будет свой человек! — победоносно глянув в глаза Агабека, заявил неожиданный гость.

— С этого места, пожалуйста, поподробнее, — подался вперед Агабек.

— Вы помните командира отряда местных добровольцев Худайберды?

Агабек задумался.

— Ну не могли не запомнить его колоритную богатырскую фигуру.

— А-а-а! Вспомнил, — откликнулся Агабек. — Ну и что?

— Это он вовремя заметил засаду и вместе со своими джигитами окружил и взял в плен басмачей.

— Ну что ж, молодец твой джигит. Он достоин награды…

— Так вот, этот Худайберды, — перебил пребывающего в недоумении Агабека Кауфман, — в молодом курбаши, командовавшем басмачами, узнал своего друга детства Темира. Его удивило, что, попав в плен, тот и виду не подал, что узнал Худайберды. У командира хватило ума побеседовать со своим знакомцем наедине, без свидетелей. Вот тогда-то он и узнал, что курбаши этот стал приемным сыном самого Ислам-бека.

— Вы хотите сказать, что теперь из дружеских чувств к красному командиру этот бекский сыночек станет помогать нам? Наивный вы человек.

— Товарищ Агабек, следуя вашим советам, я больше не оперирую предположениями, — скривив губы, сказал разведчик. — Я имею на руках веские доказательства. — Он обиженно замолчал.

Агабек за время совместной работы с начальником разведки полка основательно его изучил. Когда Кауфман волновался, он незаметно для себя переходил на одесские обороты речи. Вот и сейчас было видно, что он излишне взволнован. И потому Агабек не стал его торопить.

— Прежде всего, Худайберды твердо уверен в том, что Темир, как и прежде, остался тем же совестливым и неравнодушным человеком, каким был в юности. Главным для которого была и остается — честь горца.

— Но понятия о чести у нас разные, — вставил свое слово Агабек.

— Но это не все. У него есть по крайней мере две причины, по которым он должен не только ненавидеть своего названого отца, но и искренне возжелать его гибели.

— Вот это уже интереснее!

— Молодой курбаши ничего не знает об истинной гибели своего отца и старшего брата, которых за какие-то провинности нукеры по приказу Ислам-бека засекли до смерти и потом сбросили в пропасть. Об этом Худайберды узнал совсем недавно.

— Но он может не поверить Худайберды, — усомнился Агабек.

— Поверит! По словам командира, нукер, который приводил в исполнение приказ Ислам-бека, теперь является телохранителем молодого курбаши и находится в плену вместе с ним.

— А какая вторая причина?

— Темир уже давно влюблен в девушку по имени Юлдыз, проживающую в его родном кишлаке. Он обещал ей в год ее совершеннолетия приехать на белом коне и забрать из дома родителей. Мечта эта с годами только окрепла. За время их непродолжительного разговора Темир только и спрашивал о своей любимой. Так вот, месяц назад, когда я навещал своего отца, он сообщил мне, что красавицу Юлдыз, по всей видимости, хочет забрать в свой гарем Ислам-бек. Он присылал к ее родителям своего родного брата. Тогда девушка ответила отказом. Но за последнее время многое изменилось.

— Обо всем этом молодой курбаши уже знает?

— Нет! Худайберды не стал ему об этом рассказывать во время их короткой встречи.

— Правильно! — повторно похвалил джигита Агабек. — А вы знаете, из него бы вышел неплохой разведчик.

— Хорошо, я подумаю об этом, — согласился Кауфман.

— А пока, для основательной беседы с пленным курбаши, нам необходимо подготовиться. Прежде всего тщательнейшим образом допросите телохранителя. Надо, чтобы он рассказал о казни родителей Темира во всех подробностях, чтобы у того не было никакого сомнения в жестокости и лицемерии его названого отца. Кроме того, надо отправить Худайберды в кишлак Кохи-Саяд. Пусть проведает своего отца, а заодно разузнает все о девушке, в которую влюблен плененный курбаши. Сколько на это ему понадобится времени?

— Если он отправится сейчас, то к завтрашнему обеду, я думаю, вернется.

— Хорошо! Завтра я жду вас и Худайберды с докладом.

Поздней ночью в просторной комнате начальника разведки полка Кауфмана собрались три человека. Сам хозяин, Агабек и батыр Худайберды. Еще разгоряченный от продолжительной скачки, он взволнованно доложил:

— Вчера нукеры Ислам-бека пытались выкрасть Юлдыз. Но у них ничего не получилось. Селяне, уже достаточно натерпевшиеся от своего бека в ходе постоянных грабежей, взбунтовались и выгнали его холуев из кишлака. Боюсь, что в ответ на это Ислам-бек может послать в кишлак Кохи-Саяд карателей.

— Уже не сможет! — уверенно сказал Агабек. — Прибывший из Кайсара от комэска Журбина гонец сообщил, что основательно потрепанная его красными кавалеристами банда Ислам-бека ушла за кордон, в Афганистан. Так что пока он не залижет свои раны, в долине не появится.

— Слава Аллаху! — воздел к небу руки Худайберды. — Жаль только, что мне и моим джигитам не удалось поучаствовать в победоносной атаке на «Повелителя Локая», — с искренним сожалением сказал он.

— Ничего, на ваш век басмачей хватит! — успокоил излишне горячего командира отряда местных добровольцев Агабек. — Сейчас у нас одна задача: помочь заблудшему курбаши стать истинным защитником народа. Как вы думаете, товарищ Худайберды, ваш друг после того, как узнает правду, будет, как и прежде, доверять Ислам-беку?

— Нет, товарищ начальник. По закону гор, став его кровником, Темир должен убить этого кровавого шакала или погибнуть. Иначе его ждет бесчестие.

— Вот этого-то нам не надо! — твердо сказал Агабек.

Худайберды удивленно посмотрел сначала на чекиста, затем на Кауфмана.

— В том-то и дело, дорогой товарищ, — убежденно сказал Агабек, — что нам нужно, чтобы ваш друг по-прежнему оставался ближайшим помощником Ислам-бека, словно ничего и не случилось.

— О, я понял, товарищ командир, — воскликнул Худайберды, — вы хотите сделать его разведчиком? А я тоже хочу