с самим собою, со своим личностным развитием, мы идем верным путем добродетельности. Затруднения возникают, если мы добиваемся оценки наших добродетелей другими людьми. В этом случае мы живем со сбитым ориентиром, смещенным фокусом, так как передаем оценку наших поступков, наших добродетелей на милость третьих лиц, и процесс обучения и совершенствования сводится к достижению одобрения в обществе.

Задумайтесь на секунду, что с нами происходит, когда мы надеемся на признание другим человеком: по сути, мы передаем другим полномочия на мнение, точку зрения и идеи о нас самих, о том, что мы делаем и кем мы являемся. Я еще раз повторю эту фразу на случай, если вы прочли ее слишком быстро: мы передаем полномочия. Если мы уповаем на признание со стороны других, мы предоставляем им власть над нами, которой они в ином случае не обладали бы. Если рассуждать хладнокровно, то кто в здравом уме и ясном сознании хотел бы передать другому человеку власть над самим собой?

Сами того не осознавая, мы позволяем мнению других влиять на нас, потому что оно для нас важно. А что уж говорить о социальных сетях (Facebook, Twitter, Instagram и т. д.), многие пользователи которых, излагающие свое мнение, являются ну просто корифеями цифрового мира? Конечно, хорошо, когда мы добиваемся признания, когда другие говорят, что мы поступаем правильно, что мы хорошие люди, что мы идем верным путем, но, если все рисуется волшебными красками, мы верим в это, если мы обольщаемся тем, что о нас хорошо говорят, пишут или думают другие, то эти мнения обретают слишком большую власть над нами.

Сильные, уравновешенные люди знают о том, что признание со стороны других – это хорошо, но они не обольщаются этими похвалами, расценивая их не более чем символические акты. Потому что в противном случае они наделили бы многих людей властью над собой. А что произойдет, если положительные, стимулирующие суждения сменятся отрицательными, деструктивными? Они уничтожат нас, но это произойдет лишь потому, что мы сами допустили это. Доверяясь хорошим, положительным комментариям о себе, допуская соотнесение своей личности с мнениями, комментариями и прочими комплиментами, мы как бы обнажаемся перед взором других, отдаем себя на их суд.

Лесть всегда приятна, но она не должна влиять на наше восприятие самих себя. Потому что иначе то же произойдет в случае оскорбления, недооценки или даже простого игнорирования.

В первую очередь вы должны заслужить собственное признание, зная, что делаете все, что в ваших силах, что стараетесь постоянно совершенствоваться как личность, применяя критическое мышление в отношении самих себя.

Знать, каковы ваши недостатки и добродетели, является чем-то неизменно необходимым для того, чтобы не нуждаться в большем признании, чем вы заслуживаете.

Но мы люди – и нам очень сложно не обращать внимания на мнение наших близких. Если мы и должны прислушиваться к какому-либо мнению или суждению о нас, оно должно исходить исключительно от людей, которым мы доверяем и которые составляют наш самый близкий круг общения. Уважение, благосклонность и даже восхищение со стороны любимых людей практически неизбежно приводят к тому, что мы будем стремиться заслужить их одобрение и признание. В случае поддержания здоровых, позитивных отношений с людьми своего окружения, наличия достаточной степени доверия мы должны уделять внимание их восприятию наших личностей, потому что оно является не злонамеренным или пагубным, а, скорее, критическим и конструктивным. Своим восприятием они дополняют нас, позволяют посмотреть на себя под иным углом. Нас не должно ранить, если целью критики людей из нашего ближнего круга является наше совершенствование или просто изложение того, как они видят нас с точки зрения людей, которые также нас ценят. Важно иметь в виду – по меньшей мере в качестве предмета для размышления – возможность того, что их взгляд будет нам полезен в нашем продвижении вперед в наиважнейшем процессе самопознания.

Диоген Синопский: думать и жить в гармонии

Среди многих философов, которых можно было бы обсудить, касаясь вопроса о том, насколько важно считаться с общественным признанием и как оно может влиять на жизнь человека, выделим одну уникальную, неповторимую личность – Диогена Синопского (400–323 гг. до н. э.). Диоген был сыном менялы Гикесия, который, как говорят, пользуясь своим положением и желая обогатиться, занимался фальшивомонетничеством и был вынужден бежать из Синопы со своим сыном, который, похоже, помогал ему в подделке денег. Бежав, Диоген оказался в Афинах, стал учеником Антисфена и начал вести настолько простую, воздержанную жизнь, что за ним закрепилось прозвище Собака – причины мы разъясним ниже. То был весьма любопытный персонаж: он поменял роскошную жизнь в родной Синопе на судьбу ученика-изгнанника без особых средств к существованию, достигнув такого уровня материального аскетизма, что едва ли в чем-то нуждался для жизни.

Другой Диоген – Лаэртский, писатель, скомпилировавший многочисленные историографические источники Античности, касавшиеся мыслителей той эпохи, в книге «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», – представляет его как человека, который, наблюдая за жизнью других и происходящими вокруг вещами, шаг за шагом реализует определенную цельную модель жизни и мышления, которая оборачивает отсутствие потребностей в добродетель, и молва о нем разлетается по всей Греции. Даже когда Александр Великий пришел к нему, чтобы познакомиться, потому что слава философа распространилась далеко за стенами Афин, и сказал, что даст все, что только тот ни попросит, Диоген попросил его отойти в сторону, потому что он заслонял ему солнце. Вот позиция киника, способного показать самому могущественному человеку мира, что у того нет ничего ценного, что могло бы его заинтересовать, а единственное, что он ценит, – это солнце, но оно не подвластно Александру Великому.

Рассказывают, что, наблюдая за тем, как мышь бегает повсюду, ни о чем не заботясь, Диоген осознал, что это должно стать одной из его жизненных целей. Он складывал свою одежду и использовал ее в качестве подушки, когда ложился спать, а для этого могло подойти любое место. Он обычно говорил, что Стоя Зевса была декорирована и украшена для того, чтобы он мог там жить. Ему с каждым разом требовалось все меньше вещей, он был своеобразным афинским бродягой с минимумом багажа – миской и посохом, которым он пользовался, чтобы отгонять неугодных.

Среди многих дошедших до нас историй самой популярной является та, что он жил в пустой бочке. И эта байка о бочке, похоже, соотносится с другим: когда Диоген уже завоевал уважение своих сограждан, один мальчик разбил бочку, в которой тот обычно отдыхал – и афиняне задали юнцу взбучку, а Диогену выделили еще одну бочку, чтобы он мог продолжать в