и Рима (эпикурейцами, стоиками, скептиками и т. д.) и нынешними временами? Все они возникли более или менее в одно время и, как указывает профессор Родригес Донис, проводили идею придания человеку спокойствия духа и безмятежности, которых, казалось, требует их историческая эпоха. Сложная эпоха великих потрясений, увенчанная завоеванием Востока Александром Великим. Следует учитывать, что некоторые из этих школ, стремившиеся к этической добродетели как жизненной модели, были основаны людьми, жившими между Востоком и Западом, например школа стоиков, которая, как считается, была основана уроженцем Кипра Зеноном Китийским, на которого с большой долей вероятности оказал влияние восточный мир, равно как и на многих других греческих философов, тех же знаменитых пифагорейцев. Одним из основных объектов изучения восточной философии является концепция духа или души, а если к этому добавить влияние западной части Греции, где владычествовала рациональность, мы получим полное представление о видении человека и о том, как нужно подходить к жизни.

Я упомянул об этих течениях, потому что полагаю, что период, в который мы живем, весьма схож с той эпохой в плане массового проникновения новшеств и неопределенности.

Эллинистические школы возникли как реакция на конвульсирующее, изменяющееся общество, утратившее стабильность прежних жизненных моделей. Проблематика нашего времени имеет параллели с тем, что переживали греки и римляне. Мы живем в эпоху неуверенности в будущем, эпоху хаоса и гиперстимуляции вплоть до перенасыщения. Неудивительно, что возникают движения, призывающие к безмятежности и самосозерцанию. Все более популярные йога, практики осознанности, медитация, спа-терапия, кабинеты психологов и психотерапевтов, группы поддержки и т. п. становятся теми элементами, которые помогают обрести ориентир. Люди предпринимают поиски, точно не зная, где нужно искать, и благодаря этому книги по самопомощи становятся бестселлерами.

Эллинистические школы и их доктрины появились и распространились как реакция на существовавшую в обществе потребность в успокоении, безмятежности и обнаружении ориентира в том культурно-историческом контексте. Это была более чем рациональная реакция на трудности исторического периода, в котором самым важным было знать, как вести достойную жизнь. Современность, если можно так сказать, является самым обескураживающим периодом в истории, и, невзирая на появление тысяч терапий, медикаментов, популяризацию самопомощи, эти методы не способны придать равновесие людям, которые чувствуют себя все более потерянными, неудовлетворенными, фрустрированными… Депрессия стала лидером по укорачиванию жизни населения планеты: по подсчетам, к 2020 году каждый третий человек будет хоть раз в жизни ее переносить.

Наряду со сверхпотреблением и утратой ориентиров возникает потребность в рефлексии и дистанцировании, но наибольший спрос ощущается в направляющей на пути к счастью. Это основная проблема обществ, переживающих существенную смену парадигмы. Глобализация и – я бы даже сказал – размножение экранов наряду с той массой времени, которое мы проводим перед ними, являются теми двумя парадигмами, которые были нам навязаны в авторитарном порядке.

Существует три значимых вызова, связанных с принятием лицом к лицу настоящего и формированием твердой личности в противовес тому, что мы, используя предложенный Бауманом термин, назвали личностью жидкой. Этими вызовами являются гипериндивидуализм, противопоставляемый обществу или группе; укоренившаяся в нас как догма неофилия (увлечение всем новым) – при этом мы даже не задаемся вопросом, несет ли хоть что-то хорошее это возникающее новое (по умолчанию – несет), – и турбовременность, дичайшим образом изменившая восприятие хода времени (все экспоненциально ускорилось, не оставляя места для средне- или долгосрочных прогнозов и неспешного анализа). И эти новые парадигмы, исходя из которых мы воспринимаем настоящее, в достаточной мере усложнили процесс поиска жизненных ориентиров.

До недавнего времени руководство по тому, как жить, было относительно простым, не вызывало огромных сложностей, не содержало больших секретов, к нему обращались с определенным спокойствием и смирением, ведь оно содержало умиротворение, немного сомнений и, прежде всего, принятие. Люди становились счастливы проще, хотя и в ограниченном объеме. Жизнь была такой, она подходила для того, чтобы ею жить и ее организовывать определенным образом, имела простые ориентиры при немногочисленных альтернативах, но, как мы уже отметили, люди, казалось, и не стремились ее усложнять.

Нынешние времена все руководства разорвали в клочья. Модели достойной жизни множатся и множатся, а ввиду огромного количества критериев их определения мы всегда можем найти убедительные обоснования для каждой из них. Подобная открытость способствует тому, что любой из нас способен найти способ за что-то зацепиться или, по крайней мере, сформировать иллюзии в попытке запуска собственного жизненного проекта; вместе с тем недостаточный анализ этих моделей приводит к масштабной неудовлетворенности и разочарованиям. И многие из этих разочарований являются прямым следствием принятия извращенной концепции счастья и удовольствия.

Целью эллинистических школ был поиск этических моделей жизни, которые можно было применить на практике и которые не вызывали бы крупных осложнений, предоставляя рациональные ориентиры для грядущих лет, среди которых наиболее ценной считалась свобода личности. В настоящее время – в условиях принятия множества жизненных шаблонов, нахождения аргументов и контраргументов в защиту каждого из них – человек чувствует себя потерянным. Ему предоставляется свобода выбора среди многих моделей, но при этом его подстегивают к тому, чтобы он постоянно пробовал что-то новое, экспериментировал, пока не найдет нечто подходящее ему в наибольшей степени. Как следствие, в поисках идеала мы начинаем потреблять все новые модели. Недостаточность критического анализа, проводимого на основе собственной жизненной ситуации, не дает возможности определить, что же является его идеалом. Ввиду недостаточного анализа в вопросах жизненной философии человека увлекает спираль экспериментов, проб и ошибок, на которой он меняет жизненные модели при малейших изменениях.

Стоицизм: искусство управлять страданиями

Давайте поговорим о стоиках, вспомнив упомянутый выше эксперимент над младенцами, в котором пытались доказать, что повышение уровня счастья, удовлетворенности и радости (называйте это как угодно, ведь речь идет о младенцах) обусловлено наличием контроля над ситуацией, возможностью успешного вмешательства в происходящее вокруг. Нечто подобное предлагает стоическая философия: установить контроль над своей жизнью, но прежде всего – над своими эмоциями.

Термин «стоики» связан с местом, где начал давать свои уроки Зенон Китийский, – Расписной стоей, портиком афинской агоры. Считается, что школа стоиков действовала около 600 лет. Многое из их учения было перенято и усвоено христианской религией, отсюда и их сохранившаяся до наших дней известность. Если школа стоиков и их учения растаяли в прошлом, то их жизненные модели и мудрость до наших дней остаются образцом отношения к жизни и умения жить. Фома Аквинский был их большим почитателем, переняв для своего образа действий стоическую доктрину добродетели. Понятие атараксии (стремление к безмятежности духа), которое мы проанализируем ниже, тесно связано с буддистской концепцией нирваны, при этом отголоски учения стоиков мы находим не только в христианстве, но и в иных моделях