Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@gmail.com для удаления материала
Книга "Шторм по имени Френки - Никола Скиннер", стр. 50
И вдруг снаружи раздался странный скрежет и лязг. Будто лысые колёса мучительно перемалывали грунтовку. Что это, ещё одна группа клиентов приехала развлекаться? И почему у меня такое чувство, будто за мной наблюдают?..
– И снова здравствуй.
Передо мной стояла женщина в бесформенном бежевом костюме. Через самые большие очки, какие я когда-либо видела, на меня уставились два огромных глаза, будто у возмущённой совы.
Я смотрела на неё озадаченно.
– Джейн? – сказала я, разгоняя туман в голове. Опекун в загробной жизни? С автобуса? Из далёкого прошлого.
– Джилл, – сказала она устало. – Уже забыла меня? – Она поправил очки, но они тут же снова съехали на кончик носа. – Я ведь говорила, что загляну к тебе, когда снова окажусь в твоих краях? Вот я и приехала. И чуть не опоздала, судя по всему.
Я недоверчиво поглядела на неё.
– Откуда вы узнали, где меня искать? И… как вы вообще сюда попали?
– Не важно, – сказала она твёрдо. – Есть гораздо более серьёзные вопросы, а времени мало. Тебе придётся хорошенько подумать. И кое-что прочувствовать – но будет тяжело, ведь ты уже давно этим не занималась, так?
Я вздёрнула подбородок.
– Нет, – сказала я дерзко. – Не занималась.
– И к чему это привело? – спросила она, подняв кустистую бровь.
Как ни странно, мне было удивительно приятно, что меня отчитывает взрослый человек с добрым голосом. Это напомнило о жизни, частью которой я когда-то была, где мои поступки имели значение, где я умела отличать хорошее от плохого.
Я повесила голову, совершенно ошеломлённая. На секунду мне показалось, что я сейчас разрыдаюсь.
Её лицо смягчилось.
– Тише, тише. Не печалься. Я пришла помочь. О чём мы с тобой говорили в нашу прошлую встречу? Помнишь?
Внезапно мне захотелось лечь на холодный жёсткий пол и никогда больше не вставать.
– Нет, – сказала я наконец. – Я многого не помню. Всё забываю.
Я не знаю, как я познакомилась со Скенлоном. Как меня зовут и как я сюда попала. Единственное, в чём я совершенно уверена, – я здесь, чтобы злиться и крушить, а потом я могу отдохнуть. Я привыкла к этому и ничего другого не хочу.
Я уставилась на свои руки и стала удивлённо поворачивать их. Такое ощущение, что они принадлежат кому-то другому. Так и есть. Они принадлежат Кролеру.
Однажды, совсем скоро, когда всё внутри меня превратится в снег, я стану всего лишь заводным полтергейстом Кролера, и никем более. А когда он отправит меня в консервную банку – а он это сделает, теперь я точно знаю, потому что когда-нибудь он устанет от меня, такой уж он человек, да и я не могу заниматься этим вечно, мой мозг отключается, – мне уже будет безразлично. Я даже не пойму, что происходит. Просто буду сидеть в банке из-под тунца, уставившись в темноту, а потом начну мычать себе что-то под нос, и так до скончания времён.
Тени вокруг нас казались прозрачными, будто живыми.
– Странно, – сказала Джилл. – Я была уверена, ты догадаешься.
– О чём догадаюсь?
На её лице появилось хитрое выражение.
– Что тебе надо сделать.
Я озадаченно уставилась на неё.
– Сделать?
– Да, – сказала она. – Сделать, – и она снова подняла брови.
– Гм, не знаю, что вы имеете в виду. Я умею злиться по команде. Крушить всё вокруг. Ломать. Вообще-то я мастер своего дела. Разве от меня требуется что-то ещё?
Вместо ответа Джилл подошла к стене и поманила меня длинным, на удивление изящным пальцем.
– Смотри, – сказала она, постучав по неструганым доскам.
И поскольку в её голосе прозвучала такая настойчивость, что мне и в голову не пришло с ней спорить, я сделала, как она просила, и заглянула в щель между досками.
За домом, далеко-далеко, на самом краю горизонта, сразу за лесом, висело крошечное серое облако. У меня на глазах оно стало расти и темнеть, и вдруг из его подбрюшья белая изогнутая стрела ударила в землю.
– Малышка-молния, – сказала Джилл. – Они такие лапочки в этом возрасте.
– А?
Мои мысли заворочались в голове словно патока, стекающая с ложки. Мне показалось, что прошло миллион лет с тех пор, как я швыряла маленьких мальчиков в душной гостиной, а последние несколько часов были действительно очень странными, и теперь мне просто хотелось лечь и закрыть глаза. Почему люди постоянно надоедают мне? Почему они не могут оставить меня в покое?
– Что ты видишь, птенчик мой? – спросила Джилл тихо.
Нехотя я заставила себя открыть глаза и взглянуть на мир.
– Похоже, будет гроза.
Она снова пристально посмотрела на меня своими бесцветными глазами.
– Да, будет. Вопрос в другом: чья это гроза?
В её глазах вдруг мелькнула такая глубокая мудрость, что я похолодела от ужаса.
– Джилл, – сказала я испуганно, – а ты… ты точно не…
Она покачала головой.
– Кто я – не важно. К тому же это очень сложно объяснить. А времени совсем не осталось. Сейчас главное – ты. Ты и твоя судьба.
Она поправили очки на носу. Они тут же сползли обратно.
– Итак, у тебя есть выбор, – сказала она. – Либо ты сядешь в автобус и поедешь с нами, либо останешься здесь и сделаешь то, что надо сделать. А чтобы это сделать, девочка, тебе придётся как следует осмыслить, а затем выпустить на свободу свой гнев. Ты должна показать нам, из чего ты сделана, причём ты должна сделать это с любовью. Потому что это и есть ответ на все вопросы, правда? Сделай то, что у тебя получается лучше всего, даже если это пугает тебя, и сделай это с любовью. Можешь назвать мне обратную сторону гнева, птенчик? Во что его можно превратить?
Я услышала далёкие раскаты грома. Смутные воспоминания пронеслись в голове, словно птицы. «Иногда мне кажется, что частичка того шторма так и поселилась внутри тебя».
Закат и грозовая туча заслонили собой небо, свет померк в моей комнате, отчего лицо Джилл стало расплывчатым, едва различимым. Она могла быть кем угодно. Она могла быть древним памятником, существовавшим с начала времён. Её лицо подёрнулось рябью и стало меняться, а глаза превратились в чёрные колодцы, скрывающие бесчисленные тайны.
– Внутри тебя поселился шторм, не так ли, Френсис? Разве не пора выпустить его на волю?
– Но… – у меня горло свело от напряжения. – Я даю ему волю каждый день.
– Нет, не даёшь, – сказала она тихо. – Это лишь пантомима. Представление. Всего несколько разбитых тарелок. Это ненастоящий гнев, правда? И ты показываешь его не тем людям, которым он нужен.
– Я не знаю, что делать.
– Знаешь, – сказала она.
И вдруг