сияющими буквами. Поклонники. Абсолютная свобода, я смогу хулиганить, сколько захочу, и моя вспыльчивость будет расти с каждым днём, пока не превратится в настоящий кошмар. Да, я могла бы остаться. А вдвоём нам не составит труда убедить Скенлона остаться тоже. Другие призраки пусть уходят на все четыре стороны, а мы втроём состаримся вместе. Как семья. Странная, сумасшедшая, конечно, но всё-таки семья, если не слишком придираться.

Кролер заметил мои сомнения и наклонил голову набок медленно, почти с нежностью.

– Останься, – сказал он. – Я нужен тебе. А ты нужна мне. Вместе мы создадим нечто потрясающее.

– Надо же, – сказала я. – А ты молодец, Кролер, всегда точно знаешь, чего я хочу.

Мы улыбнулись друг другу.

И в этот момент взаимного восторга я приняла решение. Меня больно кольнуло сожаление, но кто я, чтобы противиться собственной судьбе?

Я знала, чего я хочу, осталось только заполучить это. Кое-кто может пострадать, но такова цена, которую я готова заплатить. И действовать надо быстро, пока я не передумала.

70

Выход на поклон

Я собралась с духом, прежде чем сказать то, что собиралась.

– Мой ответ «нет», Кролер. Хватит.

Я положила свою руку ему на грудь.

Он вздрогнул:

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь нащупать сердцебиение, – сказала я многозначительно. – Смешно! Да у любого призрака в этом здании в одном мизинце больше сердца, чем у тебя. Я бы сказала, что ты давно уже мёртв внутри. И в глубине своей никчёмной души ты наверняка это знаешь, да?

Его веки чуть дрогнули, и он почти – почти – кивнул.

– Идея с тематическим парком очень соблазнительная, не стану врать, – сказала я. – И мне всегда будет нравиться крушить и бушевать – но для тебя я этого больше не буду делать никогда.

– Всем, что у тебя есть, ты обязана мне, – сказал он.

– Всем? – нахмурилась я. – Ты превратил меня в ничто. Ты стёр меня. Ты украл моё имя. Я ничего тебе не должна.

– Я увидел, кем ты хотела стать, – убеждал он. – И раскрыл твой потенциал!

– Ты увидел только одну мою часть, а всё остальное тебя не интересовало, – ответила я дрожащим голосом. – Ты сломал меня, искалечил, чтобы набить карман. Я не останусь. Ты мне не нужен. И ты знаешь – ты точно знаешь, – что всё кончено.

Он отвернулся. Вдруг он показался мне таким постаревшим и напуганным, что я чуть не пожалела его.

– Оставь Скенлона в покое, – сказала я. – И всех призраков тоже оставь в покое. Они и так настрадались. У тебя есть шанс поступить правильно хоть раз в жизни. Хватит охотиться на призраков.

Он кивнул. Едва заметно, но всё же кивнул.

БАХ! Стена возле нас обрушилась на пол с таким грохотом, что мы оба подпрыгнули. И на мгновение, пока пыль столбом стояла вокруг нас, ветер яростно завывал, а раскаты грома сотрясали лес, мы улыбнулись друг другу краешком губ, охваченные одной и той же соблазнительной мыслью.

– Хороший трюк, – проговорила я.

– Точно, – добавил Кролер. – А было бы ещё лучше, если бы…

– Кто-то при этом визжал, – сказала я.

Мы одновременно кивнули, представляя себе эту сцену.

Наши взгляды встретились. Коварный азарт, никак не желавший признать своё поражение, блеснул в наших глазах. Мы оценили друг друга по достоинству.

Даже сейчас я почти что слышала звуки нашего жутковатого органа и уже представляла себе, как замечательно он зазвучал бы на огромной территории Полтергейстленда…

С большим усилием я отвела взгляд.

– Уходи, – сказала я. – Пожалуйста. Уходи.

И он ушёл.

А я принялась ждать.

Дело в том, что ко мне должен был заглянуть старый друг.

Через несколько секунд раздался ещё один оглушительный БАМ, три оставшиеся стены рухнули, и теперь я стояла на грубо сколоченных половицах, окутанная стремительно темнеющим небом.

Молния прыгнула ко мне, промчавшись по верхушкам деревьев, словно взволнованный ребёнок. Я вспомнила отца. «Мне захотелось написать шторм. Постоять внутри него. Увидеть все его краски». Теперь я знаю, что его так привлекало. Шторм был тёмным. Сверкающим. Непредсказуемым. Самым прекрасным из того, что я когда-либо видела.

Я запрокинула голову. Первые капли дождя упали с неба. Они смыли кровь, соль и грязь с моего лица и тела. И я очистилась.

Он здесь! Шторм бешено кружился надо мной. Вот мы и встретились снова.

Я открыла рот и услышала свой смех, громкий, восторженный, и шторм засмеялся мне в ответ, и в тот же миг он забрал обратно тот крошечный кусочек грозы, который я проглотила при рождении.

Бери. Он мне больше не нужен. Бери. Было весело! Спасибо.

Блеснула молния.

Грянул гром.

И ливень, как и поезд-призрак, обрушился на землю.

71

Да будет свет

Я бросилась вниз по обломкам лестницы, пронеслась по коридорам под шквалом осколков, гвоздей и досок.

Скенлон был в комнате Мари, охваченный неистовым угаром разрушения.

– Скенлон, – закричала я. – Скенлон!

Но он не слышал меня – или не хотел меня слышать, старательно ломая кроватку Мари на куски, с бешеным, почти устрашающим выражением облегчения на лице, в то время как Мари подначивала его, топая по полу в необузданном восторге.

– Скенлон, надо уходить! Сейчас же! Собери остальных.

Я уже начала волноваться, но его взгляд наконец прояснился. Я подхватила Мари, и мы бросились бежать. К нам присоединились мальчики, Ванесса и Изольда.

Не прошло и нескольких минут, как верхний этаж рухнул на второй, и в считаные секунды Дом с привидениями Кролера превратился в груду обломков.

Гроза безжалостно била по его развалинам, словно доказывая свою правоту, а затем резко прекратилась.

Все посетители выбрались живыми, они попрятались в свои вертолёты и лимузины, на ходу глотая противоядие, и умчались прочь.

Кролера нигде не было видно. Его отсутствие было лучшим извинением, какое он мог принести.

Тёмные тучи откатились, оставив пропитанный влагой воздух, и над нами появились полоски голубого неба. Деревья вокруг будто вздохнули с облегчением от того, что это уродство, отравлявшее им жизнь, наконец исчезло, – словно вырвали гнилой зуб.

Мы стояли кружком возле развалин здания и с гордостью смотрели друг на друга. Солнечный луч, будто пролитые сливки, протянулся через лес.

Словно во сне, я смотрела, как Изольда стоит в лучах света и радуется прикосновению тёплого солнца к своей коже.

Меня охватила приятная усталость, в голове стоял сладкий туман.

– А теперь что? – спросила Ванесса, растерянно улыбаясь.

– Не знаю, – призналась я.

– Не важно, – сказал Авдий, зевая. – Как же хорошо!

Скенлон стоял