слова. А-а-а! Видно, помер он. Пустое это дело с мертвецом говорить. С мертвецом говорят лишь в одном случае - когда хотят смерть свою узнать.

А Глеф никак не хотел этого.

Через пару домов жил староста, он обязательно придумает, что делать с находкой. Хотя, какое ему, Глефу, до этого дело.

Подходя к воротам с резными узорами, он остановился. В окнах дома горел свет. И не какой-то тусклый, а самый настоящий, яркий, как от тех электрических штук, что были раньше.

Вот в одном промелькнула девушка. Молодое красивое тело без следов от палящего солнца. Глеф даже успел заметить сочные груди, слегка прикрытые ночной сорочкой.Он простоял еще чуть-чуть в надежде увидеть ее снова. Но больше там никто не появлялся.

В дверях его встретила жена старосты. Тучная низкорослая женщина с отвисшим животом, который сливался с дряблыми грудями. Брови ее срослись в одну сплошную линию, и она сердито надвинула их на глаза. От нее пахло жареным мясом и луком. Глеф сразу узнал давно забытый запах. Слюна непослушно наполняла рот, отчего ему приходилось всякий раз сглатывать.

— Чего ты вздумал припереться? — спросила женщина сходу. Она запихала в рот толстенный палец и поковыряла в зубах.

— У меня дело к старосте.

Глеф попытался заглянуть внутрь дома, но женщина заполонила своим телом все пространство.

— Спит он. И ты иди спать. Не принесешь завтра картофеля, он тебя высечет.

И закрыла перед его носом дверь.

— Вот тебе и староста, — произнес Глеф псу, который всюду ходил вслед за ним.

— Ничего… мы и сами разберемся. Земля ночью мягкая, теплая. Глядишь, может и капустка пойдет.

Он снова вернулся на то же место и ему показалось, что тело лежит как-то иначе.

Никак слуги Сирта забавляются. Над телом наиграться не могут. Не хватало еще на моем дворе этой бесовщины. Глеф копнул немного земли и кинул на лодыжку мертвецу. Он вспомнил девичьи груди и ему стало внутри так приятно. Все-таки не зря он сходил!

Эх, что за времена пошли! Он взглянул в сторону горизонта, откуда раньше светила ярко-голубая звезда. Теперь же там стоял непроходимый туман. Казалось, что с каждым циклом он становился все ближе и ближе.

— Такая видно судьба у нас друг. Надо копать – копаешь – надо кидать…, — он не глядя кинул порцию земли в сторону тела…, — к-к-к-и-даешь! И так всю жизнь… день за днем. А что потом? А? А я скажу тебе, что потом. Потом, кто-то такой же, как и ты, стоит возле твоего тела и засыпает его землей… и так по кругу. Что говоришь? А, ничего… просто стонешь. Ну это брат, дело такое. И постонать иногда надо, коль хочется. Особенно если ты… мертвый…

Глеф осекся и замер. Стон повторился. С испугу он, что есть силы отбросил лопату в одну сторону, а сам побежал в другую, сбивая на пути ведро.

Выглянув из-за дерева, он заметил, что мертвец приподнялся на руках и теперь осматривается. Даже пес спрятался в деревянной будке. Он видел, как человек попытался встать, но закачался и опустился на одно колено. Тело его тряслось, как от холода, что очень смутило Глефа. Правило номер один: ни один мертвец не может мерзнуть. Это он знал точно.

— Эй, человече! — крикнул Глеф.

Мужчина медленно обернулся в его сторону. Он пытался что-то сказать, но губы будто слиплись, и он издал лишь тихий шепот. Но даже этого шепота хватило, чтобы услышать, как мужчина просил воды.

Правило номер два: мертвецы не пьют воду.

Все еще не решаясь подойти ближе, он аккуратно поднял ведро с земли. Там осталось немного воды, и он перелил ее в стакан.

— Я подхожу, слышишь?

Незнакомец смотрел растерянно. Глеф медленно приблизился к нему.

— Держи, — произнес Глеф. Он протянул стакан, но мужчина не смог взять его в руки, чуть не выронив. Тогда, он прижал его к губам и принялся вливать небольшими порциями, придерживая рукой голову. Волосы мокрые и светлые.

От незнакомца исходил странный, но довольно приятный запах. Такого запаха он до сего дня не чувствовал нигде. Даже на Темном рынке. А там то уж что только не водилось.

— Странный ты, однако, — произнес Глеф, отставив в сторону пустой стакан. — И волосы у тебя вон какие. Откуда ты на мою голову появился? Не из тех ли земель?

Глеф показал в сторону горящей точки, возвышающейся над всей землей.

Мужчина, немного придя в себя, сел на землю, стараясь прижимать колени как можно ближе к друг другу. Рассматривая Глефа, он все больше и больше удивлялся его виду.

— Ну чего молчишь?

— Н-н-н-а-тан… кхм… Натан Кэмпбелл из Нью-Йорка.

Незнакомец протянул ему руку.

— Как? — переспросил Глеф. Руки он не пожал, а лишь едва коснулся длинным заостренным ногтем указательного пальца.

— Натан Кэмпбелл из Нью – Йорка, — повторил мужчина.

— Ладно, Натан Кэпбел из Ню Йоко… или как там тебя. Пошли в дом. Не хватало еще, чтобы тебя увидели.

II

Завернувшись в шерстяное одеяло, Натан прислушивался к треску дров в печи. Легкая дымка исходящая из маленьких трещин между кирпичной кладкой, сохранявшая нагретое тепло, медленно таяла в темных углах комнаты. Мужчина с странными глазами не отрывал от него взгляда. Он сидел и все бормотал что-то под нос.

— Ну-Ну!

А потом вздыхал и добавлял:

— Бывает же.

Он словно выжидал, пока Натан заговорит первый.

А Натан лишь ждал, когда закончится сон. Хотя сны ему никогда не снились. И сейчас он считал его одним из своих очередных «провалов», как он их называл, после которого, по обыкновению он все забудет. Он никогда не помнил, что в них, но всегда знал, что они случались. Саша же называла это «вайб-пауза». В такие моменты, его охватывало неистовое желание соскочить с кровати и в чем есть погрузиться в мир, который он создавал. Там он хранил свои секреты. Передавал свое настроение. Свои мысли. Пока в его жизни не появился Микки, который решил, что будет преступлением не показать всему миру.

— Покажи людям, что у тебя