ты мне подарила! Моей маме ты понравилась. Она мне даже сказала, что если парень и девушка походят друг на друга, и когда поженятся, то в браке по обыкновению бывают счастливы. Есть такая примета. А я в приметы верю. Особенно вот в такие. Поэтому если у нас всё получится, то мы с тобой должны быть счастливы.

Главное победить фашистов и прогнать их с нашей земли. А то что победа будет за нами я нисколько не сомневаюсь!

Лида, вот мы расстались с тобой всего как несколько недель, а я по тебе уже очень скучаю. Как нам было хорошо, когда мы были вместе! Я помню все наши разговоры. Жалко, что я так и не познакомился с Марком Кирилловичем, твоим отцом, но я уверен, что он замечательный человек, коль воспитал такую дочь.

Лида, мне многое хочется сказать, потому что хотя мы о многом с тобой говорили, но самого главного всё-таки не сказали. И я робел, и ты так воспитана, что мы как-то не решались об этом заводить разговор. А я так думаю, что оба мы всё время откладывали его, в надежде, что ещё у нас есть время, но вот получилось, что его у нас и не оказалось. Поэтому приходиться его заводить на бумаге.

Дорогая Лида, я сразу, в первый раз как увидел тебя, понял, что ты именно та девушка, которая мне нужна. Ну так бывает, когда чувствуешь, что это именно твой человек, что он подходит тебе во всём. Мне трудно даже на расстоянии излагать эти мысли, и я прежде ничего такого никому не говорил, но сейчас преодолеваю робость и признаюсь тебе в своих чувствах. Ни одной девушке я ничего подобного не говорил, поверь.

Лидушка, ты мой ангел, ты мой человек, ты самая-самая, и я люблю тебя! И очень надеюсь, что это взаимно. Сердце мне об этом подсказывает. Поэтому я буду ждать нашей встречи. И когда вернусь с победой, то обязательно приеду в Семипалатинск за тобой. Жди! Твой Райнис».

К письму прилагалась фотография Райниса и какой-то женщины. На обратной стороне фотокарточки Лида прочла: «Это я и моя мама, Инга Моисеевна. В следующем письме я ещё пришлю пару фотографий. Через неделю нашу часть переводят под Москву».

Лида раз пять перечитывала письмо от Райниса, и когда к ней забежала подружка Роза, то та её не узнала.

– Что с тобой? – спросила она.

– А что?

– Да ты какая-то необычная! Ты вся прямо светишься!

– Да та-ак, – замялась Лида.

– Нет, нет, признавайся! – рассмеялась Роза, – ты от меня так просто не отвяжешься! Что, пришло всё-таки письмо от твоего латышского стрелка? Это от него? – И Роза кивнула головой в сторону сложенного листка бумаги, лежавшего на столе.

– От него.

– О-о! Я вижу там и фотокарточка! – и Роза, не спрашивая разрешения и удовлетворяя свое разыгравшееся не на шутку любопытство, выхватила её и стала рассматривать. А затем заметила:

– А он у тебя ничего. Видный. Стройный. Такой же, как и ты блондин. Написал, что любит?

Лида не ответила на вопрос, но невольно покраснела.

На безупречно красивом лице подруги появилась улыбка и её большие карие глаза хитро заблестели:

– Можешь не говорить. Всё уже и так понятно! А вот мама у него совсем другая. Он светлый, типичный прибалтиец, а она похожа на нас, на восточных женщин. Жгучая брюнетка и чернобровая. Видно он в отца. Д-да-а, подруга, я же из-за твоих сердечных дел совсем забыла, для чего пришла! Ты не сможешь в воскресенье на пару часов меня подменить и посидеть с моим ребёнком?

– Когда?

– В обед.

– Хорошо, посижу. В это, ближайшее же воскресенье?

– Ну да!

– А то в понедельник я уезжаю в Павлодарскую область, в Железенку. Так что теперь будем не часто видеться.

– Ну ничего, – оптимистично ответила Роза, – это не так далеко! Железенка, а-а, ну да, я её знаю, я была там. Ну, кажется года два назад… Там у меня даже появился ухажёр, всё пытался проводить. Я ездила туда на свадьбу к подружке, и мы на её свадьбе гуляли два дня. Так её брат всё порывался стать моим женихом, и я еле отбилась от него! – заливисто расхохоталась Роза.

***

Перед самым отъездом Лиды в Павлодарскую область от Георгия пришло уже седьмое письмо. Георгий писал примерно один-два раза в месяц. Писал подробно и высылал фотографии. Причём нередко на них был не только он, но и его новые друзья. В седьмом письме брат написал, что у него всё хорошо, и что через несколько дней они, наконец-то, попадут на передовую и что он, как и его все товарищи, с нетерпением этого ждёт.

Глава двадцатая

В Семипалатинске, как и во всей большой Советской стране, люди от мала до велика ощущали свою неразрывную связь с теми, кто защищал их не жалея себя. В тылу всё подчинялось одной цели – необходимо было укреплять армию и обороноспособность страны в целом. Только начинали по радио объявлять очередную сводку, как жизнь замирала, люди собирались у радиоточек и затаив дыхание слушали, что им скажет Левитан, голос которого был уже знаком миллионам советских граждан. Так было в Мурманске и Кушке, Саратове и Казани, Ашхабаде и Чите. А потом люди начинали обсуждать услышанное и строить предположения. Теперь все отчётливо понимали, что враг очень сильный и война будет продолжительной.

В тылу почти везде ощущался дефицит кадров, но особенно их не хватало на селе, и потому молодых специалистов, только что получивших дипломы, почти всегда отправляли в глубинку. Так что Лида знала, что её ждёт. А ведь она была домоседкой и никогда не покидала на долго родной Семипалатинск, и потому переживала сейчас, что должна уехать пусть и в соседнюю область, но не на месяц, не на два, а по меньшей мере на пару лет.

«И что это за Железинка? – думала Лида. – Наверное уж совсем какая-то дыра!» Впрочем, Марк Кириллович её успокаивал и говорил, что она уезжает всё-таки не далеко.

Лучшая подружка Лиды Роза Ишанова тоже расстроилась из-за отъезда Лиды, так как в последнее время они ещё больше сблизились, и Лида, к тому же, помогала Розе присматривать за её маленьким ребёнком. Перед отъездом Лиды подружки хотели вырваться на остров Кирова, любимое место отдыха семипалатинской молодежи тех лет, и там погулять, но у них было мало свободного времени и тогда они договорились сходить в кино, благо один из городских кинотеатров находился