ладийских молодых сорвиголов — добрались до зачинщиков. Отсюда следствие уже вышло на четыре кузницы субаэратных лун, разбросанные по стране для пущей конспирации. Им тоже осталось недолго.

Диего не слишком восхвалял подвиг наследника, тот соблюдал вид самого смиренного слуги с убогими заслугами, хотя его лицо царапинами восклицало об обратном. Максимилиан уголком губ оценил этот ход — небось, еще надеется, что по щекам останутся и шрамы.

Впрочем, первая взволнованность юнца с каждой минутой становилась тише, он то и дело поднимал глаза, коротко и цепко глядя то на кабинет, то на секретаря, то на само величество — все брал в заметки, все слагал на память. Максимилиан дослушал старшего Алвини и почти внезапно обернулся к младшему, попробовав застать его врасплох.

— Вы не первый раз послужили империи, Алессан Диегович. Я не забыл, что при тассирском дереве без вас не обошлось. Вы явились в ожидании награды?

Алессан вскинулся без малейшей запинки.

— Высшая награда для меня…

— Да, да, да, — скучно перебил император. — Верю, но избавьте. Что попросите, пока я предлагаю?

Любопытно, посмеет — или драматично отречется всякого поощрения? И какой дар придет в шальную голову юнца, не имеющего нужды ни в деньгах, ни в титуле, ни в связях?

Несколько секунд герой молчал. Диего не пытался подавать ему сигналов — глупостью сын не ославит, а эксперимент его величество им предложил весьма занятный.

— Я осмелюсь покуситься на несколько минут времени вашего величества, — сказал, наконец, Алессан.

— Когда и где я буду должен вам их подарить? — приподнял брови император с любопытством.

Учтивая улыбка крепла на лице героя.

— Я нынче впервые услышал о том, как пропала пластина. Цеховые отдали ее, поверив, что сигнал о сбое на двери уже отправлен чародею из поддержки.

Вдохнув еще раз, чуть смелее, Алессан продолжил пояснять:

— Ваше величество, этой аферы можно было избежать, если бы простолюдины хоть немного понимали магию. Сейчас даже имеющие слух по большей части остаются катастрофически неграмотны по чародейской части.

Определенно, юному Алвини удалось остаться мало предсказуемым не только для правителя, но даже для отца. Тот слушал с одобрением, пока Максимилиан аккуратно уточнил:

— Вы предлагаете их обучать?

Алессан, нежданно улучивший миг для действий, почти совсем забыл первоначальный страх.

— Моя невеста, Лея Астер, одаренная наследница магистра Сальвадора, уже давно пытается начать просветительскую деятельность среди народа, — расписывал он совсем привычным светским тоном. — Однако, она встретила на этом пути препятствия юридического характера. Из-за формального запрета ее начинание, благое для Ладии, так и остается мечтою.

— Что вы хотите от меня, дерзкий юноша? — улыбнулся Максимилиан.

— В Просветительском приказе хранится ее прожект школы бытовых чар для девочек неблагородного сословия. Прошу вас, рассмотрите его непредвзято и дайте ему ход, если найдете в нем своевременность и пользу.

Славно выкрутился молодой герой! Будто просит, исполняя волю государя — да не за себя! Не показал, что в чем-либо нуждается, но ловко подчеркнул размах прожектов будущей супруги. Если Максимилиан будет искать надежных исполнителей — Алвини должны первыми приходить на ум не только ему самому, но и всем его царственным преемникам.

— Я запомню, Алессан Диегович, — кивнул с понятливой смешинкою монарх. — И вас, и вашу дивную невесту.

В настроении благодушном и щедром, его величество вдруг изумил героя новым подарком — протянул ему жесткую руку.

Чуть позабытый трепет вновь пробрал Алессана до пят. Однако, пожимая высочайшую ладонь, внутри он ликовал по-лисьи: для будущей Леи Алвини он исхитрился раздобыть не только превосходного коня!

* * *

Часом позже, когда столицею еще владело утро, но уже не слишком раннее для должного аншлага зрителей, Алессан отправил в дом невесты колоритное письмо:

«Смиренно жду Вас на Виноградном мосту, моя нареченная!

А.А.

P.S. Честное слово, я простою там до заката, даже если Вы решите посмеяться над мною и не приходить.

P. P. S. Если же Вы снизойдете — изберите платье, годное для верховой езды.»

Само собою, Лея снизошла — даже чуть не упала с крыльца, снисходя в этот момент особенно поспешно.

Вынырнув из переулка на Виноградную набережную, магичка собрала все свое природное терпение и волю. Грациозно и неспешно проплыла она вдоль нескольких домов и лавок, ничем не выражая, что ее ждет волнующий и романтичный эпизод. Лис часто демонстрировал на публике уверенность в союзе, но подлинного чувства заподозрить никому не позволял. После явления с браслетом поперек всех слухов Лея Астер заслужила свой мимолетный женский триумф!

Судьба привела сюда не только случайную светскую публику — на правом берегу под руку с женихом стояла Арис, которой матушка настойчиво рекомендовала променад. На левом до сих пор не могла разлучиться иная пара — Виола и Дарий уже составили подробный план внедрения в Итирсисе невероятных греющих скамеек.

Лея грациозно продвигалась мимо них, Алессан приближался к мосту по иной стороне, близ кузины. Разумеется, франт на блистательном черном коне еще меньше спешил.

Прямой, но несколько вальяжный, он качался в седле под мерный стук и невозможно приятные взгляды свидетелей по обеим сторонам реки и от лодок. Юный Алвини — на Вихре, которого насмешливый посол ни за какие деньги не желал продать! Им было чему подивиться и о чем шептать между собой.

— Алессан, вы намерены здесь гарцевать, пока опять не разведут мосты? — Себастьян так подхватил сценичность, что его было слышно и на левом берегу.

— Помилосердствуйте! — с укором обернулась Арис к жениху, тоже весьма выразительно. — Кузену и так непросто: сидеть верхом, но пребывать притом в тени коня.

Виола глянула на Арис через реку в полном восхищении — если та бросит слишком уж благоговеть перед Себастьяном и разрешат себе долю здоровой иронии, это определенно пойдет их будущей семье на пользу. В отношениях с сестрой, по крайней мере, древеснику это отлично помогало.

Алессан лишь глянул свысока на острословов, ничуть не задетый, но и не пожелавший перебить себе настрой. Со ликом победителя он добрался до моста, театрально соскочил и дальше повел Вихря под уздцы.

Лея (умничка!) рассчитала свой шаг таким образом, что они сошлись ровно по центру, над солнечной рябью Итирсы. Юноша склонился к ее кисти, замечая с удовольствием браслет.

— Лея, сердце мое! Явив свое согласие, вы озарили мою жизнь! — торжественно уведомил две улицы и десять переулков. — Пусть и мой скромный дар будет вам сколько-то в радость. Этого тассирского коня прозвали Вихрем. Прежний хозяин твердил, что лучше скакуна не сыщешь, он даже не хотел расстаться с ним — но, как вы знаете, мне трудно отказать.

Алессан хотел изобразить