девицы — ведь она, наконец, поступает как нужно! Ухватившись за это забытое чувство, вязунья только теперь осознала — она приняла «героичное» решение не за себя.

Она приняла его за императора!

Арис опустила руку на складки дорожного платья.

Как эта мысль могла столь долго не пробиваться через толщу ее страха перед новой ролью? Конечно, вязунья задавала осторожные вопросы о международной обстановке отцу, Алессану и Юлию — но это были такие крохи! Как она осмелилась на этом выстроить свой ход, отдать в заложники Тассиру целую «царевну», какой бы растяпою та ни была? Как обманулась думать, что Селим — опытный, хитрый, преданный своей земле — стал бы что-то делать в «общих» интересах? Могут ли интересы двух давних врагов быть хоть сколько-то «общими»? Это открылось ей только сейчас, когда карету окружали три конных тассирца и кучер. Заморский вид и говор точно отрезвил: они чужие! И Селим чужой, только умеет это скрыть за понимающей улыбкой.

Ах, какой печальный принц, сам лишь забытый двенадцатый сын столь занятого батюшки!

Будь это и так, свои позиции он поднимал за ее счет: упаковал царевну-вязунью в шкатулку ее собственной вины за недостойность титула и элегантно приложил к иным подаркам своему владыке. Он даже почти прямо говорил ей это, глядя в глаза, декламируя свой «рубаи»!

«Царевна» распрямилась на сиденье экипажа.

Немедленно назад! Она еще готова будет ехать, но — если это ей прикажет император.

В такт разошедшемуся сердцу Арис заколотила по окошку как безумная.

Один из всадников приблизился к стеклу, дождался, чтобы леди приоткрыла створку.

— Ты звать меня?

Кажется, он был магом-командиром и единственным, кто сносно изъяснялся по-ладийски, но Арис толком не запомнила конвой и в темноте могла их всех попутать.

Она вдохнула и решительно произнесла, представив на месте себя непреклонную Лею:

— Мне нужно вернуться в Итирсис.

— Ты что-то забыл?

Арис едва не зажмурилась, дерзая продолжать:

— Я не обязана давать вам разъяснений.

Тассирец странно посмотрел в ее лицо и не подумал приказать остановиться.

— Мы ехать в Тассир. Я не иметь команда господин вернуться.

Она уже в плену! Что теперь ломать в отчаянии руки? Сама согласилась… нет — попросилась!

— Мне нужно с ним поговорить, — еще пыталась Арис привязать авторитет Селима, но, видно, этот маг имел довольно четкие инструкции на случай озарения девицы.

— Мы ехать, — ровно сказал он. — Мы хорошо тебя хранить, не опасайся.

Хранить! От разбойников — или от попытки бегства? Маг учтиво качнул ей тюрбаном и тут же отъехал, поставив точку в их бессмысленной беседе.

Арис хлопнула окном, опала на спинку скамьи и закрылась руками: так погубить свое счастье и учинить империи проблем! Она еще глупее, чем считала. Пусть, пусть недостойна титула и любви своих близких, но если от ее поступка пострадает вся страна!..

Слезы прорвали последний заслон и полились как вешнии ручьи, на рукава и платье.

* * *

Скакун тосковал о ветре в ушах. Улица за улицей, даже во тьме он несся с грохотом и пылом. Вихрь знал эйфорию полета и был уверен в каждой своей мышце.

О седоке нельзя было сказать того же.

«Когда ты в последний раз ездил верхом? — бранил внутренний Себастьян. — Надо было уступить погоню Алессану… И там наверняка в охране маг!»

Надеясь не убить ночных прохожих, он костерил себя и слепоту на все лады, но продолжал греметь по мостовым и выбираться к югу.

На деле Себастьян в седле держался сносно. По меркам «Улиток» он даже считался почти удальцом, хотя особенных приемов не показывал и не питал пристрастия к охоте. Ему была в радость прогулка верхом, порой неторопливая, но и пускать коня в галоп он все-таки умел.

Разум кипел и возмущался, тело — помнило. На Новоюжную дорогу он прорывался полчаса, страшась давить людей, но уж на ней развил изрядное проворство. Вихрь одобрил кураж и себя не жалел.

Они летели добрый час. Всадник утомился подбирать слова для чествований собственной персоны и уже несколько времени соображал дальнейший план, когда на выезде из леса угадал ту самую карету. Он отпустил коня на шаг и напряженно замер поодаль.

Охрана — трое в тюрбанах и кучер. Возможно, кто-то прячется внутри, так что спиной к дверям кареты лучше не вставать — впрочем, этого ему и не позволят, тотчас отгородят ее собой. Маг среди них как минимум один с учетом стоимости груза. Хотелось бы понять — который, и избежать прямого столкновения.

«Надо было Лиса пропустить…» — опять по кругу отругал себя древесник, но тотчас закусил губу: уже рискнул, так нынче надо действовать.

В пути сложилась хрупкая стратегия, и он, перекрестившись, приступил.

* * *

Четыре колеса застряли разом.

Кучер обернулся — что за дрянь? Конь попытался волочить карету точно сани, но тут же бросил эту пытку и застыл.

Охрана вынужденно встала тоже, маг-командир махнул рукой — «проверь».

Кучер залез чуть не под самое днище, маг даже любезно светил огоньком, но в колесах не случилось даже трещин, оси тоже были целы все.

— Чары, — вылез кучер. — Ищи, господин.

Маг недовольно спешился прошелся кругом, но мотнул тюрбаном.

— Магии нет.

Загадка охватила весь конвой. Слышащие магию пытались уловить, но различали только эхо нескольких чарованных даров из груза. Зримой поломки тоже все не находилось, и пять минут исканий растворились в бестолковой возне.

Потом со стороны Итирсиса ворвался незнакомый всадник.

Стража, из которой уже двое были пешими, немедленно взяла его в кольцо, не позволяя подойти к карете. Даров там было собрано достаточно, чтобы за их потерю можно было смело попрощаться с головой. Еще и чахлая ладийка, побери ее шайтан! Живой товар всегда приносит беспокойство.

Новый всадник в капюшоне поднял руки — безоружен.

— Женщина с вами? — выкрикнул он.

Маг-тассирец нахмурился — этот ладиец знает груз?

— Что нужно? — спросил он с ужасным акцентом.

— Ее хватились в городе! — с напором толковал чужак. — Если догонят и найдут у нас — господина Селима ждет клетка! Про ваши судьбы лучше умолчу.

Стража переглянулась. Оно ясно, что за ошибки вельмож прилетало простым, но в общем-то, они и так не на прогулке.

— Что стоите? — гремел прибывший. — Гоните во весь дух! Оттуда уже мчатся!

Растерянные переглядки стали чаще. Не все понимали его речь, но переполох в столице, куда он яростно махал рукой, читался ими и без толмача.

— Карета не ехать, — смешался маг-тассирец.

Он говорил еще жестко и хмуро — но невольно отчитался чужаку. Тот осмелел.

— Это их проклятые