class="p1">О, Виола знала этот восхищенный тон — опять влияние фамилии невесты брата! Однако же, любая слава для ее затеи хороша, поэтому распорядительница отвела глаза в окно почти без обиды.

— Ваша правда, — покорно согласилась она. — Я сестра того перспективного мага.

— Прошу прощения — чья сестра? — с деликатностью переспросил господин.

— Себастьяна Карнелиса, чуткого древесника, — повернулась Виола обратно. — Разве вы припомнили не его?

Сановный муж наморщил свой лоб, выражая растерянное сожаление.

— Не хотел бы оскорбить вашего брата, — осторожно признался он. — Но я припомнил знаменательную барышню, которая заставила Диего финансировать зачин-прожект.

Все обиды тотчас вылетели из виолиной головы, и вечер стал прекрасен, как малиновый зефир.

— Кто может заставить господина Алвини старшего? — девица поискала, чем занять взволнованные руки (к несчастью, старенький веер погиб под ее каблуком еще дома).

Магистр Сальвадор, на чьих глазах работа Леи возросла от неуютного стыда до гордости за дочерину значимость в прожекте, с охотою прибавил веса щепкиным победам.

— Вы, кажется, сумели это сделать, — вставил он. — Диего знаю хорошо: доселе он не больно вкладывался в обещания.

— А младшего, как шепчут, вы прежде милостиво взяли волонтером, — с живым восторгом досказал почтовый муж. — После чего сжалились над его старанием и посадили на скромное жалование.

— Молва несколько польстила моей прагматичной сноровке, — Виола уже скромно зарумянилась.

Ее знают в Итирсисе! Зачем это сейчас не слышит матушка? То-то подивилась бы!

Вот бы еще с хитринкою напомнить и жениху — не бесприданницу купцы берут в семью, а барышню с такой деловой репутацией, какая здесь ценится больше земель! Впрочем, хотя и радостно было бы нынче сиять здесь неразлучно с Дарием, как Арис и Себастьян, да Виола знала — молодец не стал бы времени терять, покуда его барышня сама справляется. Он, пожалуй, эти часы к еще большей пользе потребит — ей до напористости Гральтенов расти немало.

Почтовый глава, однако, этого не знал и подарил Виоле маленький аплодисмент — кажется, он полагал распорядительницу несколько причастной к перевоспитанию дерзкого сына Диего.

— Вдохновленный своею пользой, он теперь и вовсе трудится фонарщиком, — завершил он яркую картину приключений молодого мага.

— И этим завлек половину города! — с гордостью напомнила Виола, точно и вправду имея к лисовой прыти какое-то сестринское родство.

— Не слишком ли он усердствует? — почтовый глава взглянул теперь на Сальвадора. — Я полагал, сегодня мы будем иметь счастье видеть всех Алвини.

О том, что Астеры и Алвини давно мечтали породнить своих детей, прекрасно знала вся столица, и вопрос объединения столь значимых домов довольно занимал персон, привыкших держать руку на пульсе города. Перспективы Алессана были таким образом предметом беспокойства не только его самого.

Никто не взялся бы судить, случайно или нет, но именно когда беседа завернула на качества этого юноши, около троих гостей возникла строгая фигурка молодой хозяйки в чудном платье оттенка весеннего неба.

— Диего Бернардовича, как водится, не отпускает служба, — разрешила она их недоумение. — Его супруга еще с августа ревизирует отдаленные имения. Она прислала мне цветы и сожаления.

Безупречная Лея ничем не показала, что отсутствие некоторых других представителей Алвини ставит в тупик ее саму. Легкий румянец волнения на ее щеках могли отметить лишь самые близкие.

— Что же юный Алессан? — прямо спросил почтовый глава на правах дальнего дядьки, качавшего когда-то Лею на руках. — Захвачен фонарным дежурством?

Сальвадор покосился на дочь, не меньше вопрошающего жаждая ответа. Со дня их примирения он превозмог себя и избегал говорить с малюткой о том, кого давно уже вписал себе в зятья — однако, продолжал тайком надеяться.

— Мы были с ним очень дружны, — по тону именинницы даже отец не сумел угадать более того, что прозвучало слух. — Разве может мой скромный праздник состояться без него?

— Ходили слухи, что некоторое время сей целеустремленный юноша пребывал у вас в большой немилости, — не отступился и глава.

Он отметил, что этот нюанс интересует многих внезапно затихших гостей.

Леина улыбка повеяла мудростью прожитых лет — в конце концов, ей с самого утра не какие-нибудь шестнадцать!

— Смею думать, все наши ребяческие недоразумения остались позади. — уверенно ответила она всем приглашенным. — Алессан Диегович, безусловно, зван разделить со мною этот вечер.

* * *

Алессан обнаружил, что жив — на том свете вряд ли так мучительно пульсирует в затылке. Некоторое время размышлял, хороша ли эта новость, но, раз уж бренный мир втянул его назад, пришлось определять, в какой именно точке реальности он пребывает.

Глаз он предпочел пока не открывать.

Под ним определенно стул, не слишком жесткий, и Лис примотан к его спинке. Руки позади отдельно чем-то стянуты, голова свободна, только дьявольски гудит.

Пахнет ванилью. Звуки приглушены от мебели и тканей, — как будто не подвал и даже не гостиная. Если это комната в усадьбе, то, пожалуй, из личных, скорее всего — на втором этаже.

Что ж, дом — не крепость, снаружи различим только купол беззвучия, так что вылететь в окно для Лиса не составит сложности. Левитировать себя не хватит сил, но уж смягчить прыжок он запросто сумеет.

Ему осталось только подобрать момент.

В комнате он не один — два голоса, мужской и женский, несколько раз негромко нарушали тишину. Первый — как будто хозяйкин, другой — мужской. Элена не маг, если только не скрывала это годами, но от второго лучше загодя ждать худшего и быть осторожным вдвойне.

Итак.

Дождаться, пока они вновь заговорят — отвлекутся хотя бы немного.

Укрыться прочнейшим щитом, чтобы маг не успел помешать.

Чарами срезать веревки.

Открыть глаза, найти ближайшее окно.

Сломить раму щитом и покинуть ванильный чертог!

Лис выстроил цепочку в голове, надеясь, что боль не помешает ему действовать молниеносно, и замер в терпеливом ожидании на несколько минут.

— Если он так и не очнется… — тихо начала хозяйка, и в Алессан скомандовал себе:

«Пора!»

Прорывая туман в голове, он вбросил свою силу в магию вокруг. Приказ потокам построиться в щит — простейшие чары, дело на четверть секунды…

Потоки, однако, не дрогнули.

Ошибиться он не мог — постройка купола отточена годами. Холодея, Лис дернул руки за спиной: не просто связаны! Запястья тяжелели серебром античарных браслетов.

— Не трудитесь, Алессан, вы более не маг, — мягко сказала Элена.

Скрываться дальше потеряло всякий смысл. Низвергнутый Лис, наконец, распахнул свои злые глаза.

Комната действительно была опочивальней и освещалась очень скудно, парой приглушенных магических ламп. Едва не половину места занимала огромная кровать с пологом на четырех исполинских столбах, остальную часть населяли обычные предметы дамской мебели — цветастые кушетки и