Согласно Бернулли, если мы знаем, что какое-то решение принесет нам пользу и что, кроме того, мы осознаем ту ценность и выгоду, которое оно для нас предполагает, мы всегда можем просчитать, какое принять решение / предпринять действие, поскольку мы точно будем знать, что получим благодаря ему и как оценим его пользу.

Но, как верно указывает профессор Гилберт, проблема заключается в том, что в повседневной жизни в момент расчета предполагаемой пользы мы тупим, проявляем бессознательность, чрезмерный оптимизм или пессимизм. Мы слишком тормозим при оценке первого фактора – вероятности успешной реализации планируемого решения. Мы не слишком хороши и при взвешивании второго фактора – той ценности, которую для нас представляет результат принятия этих решений

Если мы сосредоточимся на первом факторе – расчете вероятности успешной реализации того или иного решения, то данные покажут, что мы крайне плохо рассчитываем подобные вероятности. В большинстве случаев в момент выбора мы не осознаем реальную вероятность удачи, и пример тому – лотерея. Мы играем в нее, потому что не осознаем мизерную (почти равную нулю) вероятность выигрыша: мы практически выбрасываем деньги в мусорку, но продолжаем свои попытки, потому что не способны рассчитать реальную вероятность выигрыша или, скорее, не желаем задумываться над этим. Тогда, если это так, почему мы продолжаем играть в лотерею? На то есть несколько причин. Одна из них в том, что мы часто видим, как кто-то в нее выигрывает (стоит только посмотреть новости на следующий день после розыгрыша рождественской лотереи).

У кого в кармане не завалялся лотерейный билет? Дело в том, что героями новостей никогда не становятся неудачники, игроманы или те, кто каждую неделю ставит на одни и те же цифры, никогда при этом не выигрывая. Часто образ победителя-счастливчика затмевает способности к рациональному расчету.

Гилберт предлагает нам очень простой пример того, как работает наш мозг в момент принятия решения о том, что касается расчета вероятности успеха. Представьте себе, что я на родительском собрании хочу разыграть приз – уик-энд в пятизвездочном отеле в Барселоне. У меня десять билетов по 20 евро. Родители девяти разных учеников уже купили свой билет и спрашивают вас, будете ли и вы покупать. Как правило, вы покупаете, потому что вероятность выигрыша немала: у всех присутствующих в аудитории шанс 1 к 10, а так как каждая семья уже купила по билету, вы решаетесь приобрести последний. А теперь представьте, что девять из десяти билетов купила одна семья, и они говорят, что вам достается десятый, последний. Внезапно ваше отношение меняется, потому что вы полагаете, что у той семьи вероятность выигрыша является почти стопроцентной. Но проблема заключается в том, что во втором случае вы думаете, будто вероятность вашего выигрыша весьма низка. Тем не менее вероятность такова, что в обоих случаях у вас одна и та же вероятность выигрыша, но вы это так не воспринимаете. В конечном счете намного более сложным является второе условие уравнения, где вы должны исчислить ту ценность, которую для вас представляет результат решения.

Пытаться сказать, сколько что-то стоит, как долго мы будем извлекать из этого пользу или даже какое наслаждение и удовлетворение нам это принесет, – все это является ужасно сложным, если мы не задействуем тумблер критического мышления. Как правило, это происходит оттого, что часто мы исчисляем ценность чего-то до обладания им и извлечения из него пользы, принимая за основу свое прошлое, ранее полученный опыт, и забываем о чем-то очень важном – об актуальном контексте.

Время – плохой советчик, когда речь идет об оценке настоящего, потому что эмоциональные отсылки к прошлому являются достаточно нереальными: как правило, мы слишком удалены от произошедшего во времени, а потому идеализируем это. В результате нам нужно приложить усилие, чтобы не проводить сравнение с прошлым, ибо, помимо прочего, мы уже не те, кем были прежде, равно как и контекст, в котором мы находимся, уже не тот.

Приведем другой пример, который поможет нам лучше понять, как мы принимаем решения. Представьте, что вы желаете отправиться в круиз по Средиземному морю, и вот, зайдя на сайт туристической компании, вы видите акцию, согласно которой стоимость круиза, раньше стоившего 2000 евро, снизилась до 1400. Обычно вы покупаете тур и чувствуете огромное удовлетворение. А теперь представьте вот что: вы заходите на сайт и видите, что пакет услуг стоит 700 евро, потому что цена снизилась еще больше, вы идете в турагентство, но вам говорят, что акция завершена и круиз вам обойдется в 1400 евро, но даже в данном случае это ниже первоначальных 2000 евро. Во втором случае весьма вероятно, что вы не приобретете тур, думая о том, что были акции с ценой по 700 евро и что сейчас цена намного выше, чем несколько дней назад. В вас засела отсылка к прошлому, которая субъективировала цену. Мы делаем то, что обычно делаем, когда исчисляем ценность: соотносим с прошлым, с ценой, которую видели раньше. Иными словами, для исчисления ценности, которую что-то будет иметь для нас, мы, как правило, руководствуемся нашим предшествующим опытом, что в общем логично, и поэтому в момент принятия решений, в особенности связанных с самыми важными сторонами жизни (сравнивая одну любовь с другой, полученное образование с получаемым, одну квартиру с другой и т. д.), мы не всегда поступаем правильно. Но, кажется, сравнение является неизбежным для того, чтобы знать, какую ценность мы чему-то придаем.

О чем мы должны помнить, когда желаем что-то оценить, так это о том, что сравнение изменяет ценность вещей.

Мы должны осознавать, что в случае наделения какого-либо решения или предмета конкретной ценностью до обладания таковым не нужно ни с чем его сравнивать, потому что в противном случае оценка изменится. Это может увеличить или убавить престижность вещи, но при любых раскладах мы снизим первоначальную стоимость, которую собирались придать ей задолго до ее приобретения.

В момент наделения вещей ценностью, той, которой они заслуживают, мы не честны и не рациональны. Если, например, я хочу купить ноутбук, при этом в ближайшем магазине за него просят 400 евро, а в расположенной в 15 км от города деревне просят 300, я поеду покупать его туда и сэкономлю 100 евро, что кажется мне существенной экономией. Но если я хочу купить машину, при этом в соседнем дилерском центре за нее просят 15 100 евро, а в расположенной в 15 км от города деревне отдают за 15 000, многие из нас поленятся ехать и предпочтут потратить лишние 100 евро ради удобства приобрести машину неподалеку от дома. Тем не менее в обоих